Штеффи села в оконной нише. Она сняла колпачок с пера ручки и посмотрела в окно.
Сквозь шквалистый ливень, хлеставший по стеклу, она различала каменистый берег, протянувшийся к воде, с редкими островками травы и несколькими можжевеловыми кустами. Прямо у кромки воды земля была усыпана тысячами мелких и крупных камней. Волны обрушивались на берег с грохотом, пробивавшимся даже через закрытое окно.
Волны обрушивались на берег с грохотом, пробивавшимся даже через закрытое окно. Все было серым — серые камни, серое море, серое небо.
«Дорогие мама и папа, — написала Штеффи. — Я так по вас скучаю. Мы уже добрались до места, где теперь будем жить. Это на одном острове в море. Сюда мы плыли на корабле, не знаю как долго, меня тошнило, и я заснула.
Мне и Нелли не разрешили жить в одной семье. Я не знаю, почему. Тетю Нелли зовут Альма и она милая. У нее есть двое своих маленьких детей. Я буду жить у тети Марты. Она…»
Штеффи задержала ручку над бумагой. Как ей описать тетю Марту? Она увидела перед собой ее лицо с туго стянутыми в узел волосами, резкими морщинами у рта, светло-голубыми, почти бесцветными, глазами.
«Рыбьи глаза», — подумала Штеффи и вздрогнула.
«…довольно строгая, — написала она. — Она не говорит по-немецки. Тетя Альма тоже. Я не знаю, есть ли здесь кто-нибудь, кроме нас самих, с кем мы могли бы поговорить».
Что-то мокрое капнуло на лист, и на последнем слове расплылась клякса.
«Мама! — продолжала Штеффи. — Милая мамочка, приезжай и забери нас. Здесь только море и камни. Здесь я не смогу жить. Забери меня, или я умру».
Она отложила письмо в сторону. Рыдания комом подкатили к горлу. Сдержать их не удалось. Штеффи помчалась в маленькую комнату, собираясь броситься на кровать, как вдруг вспомнила, что нельзя мять покрывало. Штеффи опустилась на пол, прислонившись к спинке кровати.
Выплакавшись, Штеффи почувствовала себя опустошенной, словно внутри образовалась большая дыра. Она пошла в чулан для умывания и как следует сполоснула лицо холодной водой.
Письмо осталось на скамеечке у окна. Штеффи взяла его и прочла еще раз. «Приезжай и забери нас!» Как это сделать? Ведь у мамы с папой нет разрешения на въезд в Швецию. Они не смогут приехать, даже если бы захотели.
Она не может отправить такое письмо родителям. Мама бы расстроилась и, возможно, пожалела о том, что позволила им уехать. Папа разочаровался бы в Штеффи, в своей «взрослой девочке».
Штеффи решительно скомкала письмо в тугой комок. Она поискала корзину для мусора, но ничего не нашла. В комнате, рядом с окном, было небольшое отверстие со шнурком. Она дернула за шнурок, отверстие открылось, и она затолкала в него скомканный лист. Затем аккуратно положила перед собой чистый и начала писать новое письмо.
«Дорогие мама и папа! Сейчас мы уже там, где будем жить. На острове в море. Сюда мы доплыли на корабле. Это было увлекательно. У меня комната на втором этаже с видом на море. Все очень милы с нами. Мы уже немного выучили шведский. Это не так сложно.
Я надеюсь, что вы скоро получите разрешение на въезд в Америку. Тогда мы все четверо снова сможем быть вместе. А пока мы с Нелли поживем здесь. Здесь даже есть собака. Коричнево-белая. Нам разрешили играть с ней, сколько угодно. Скоро я напишу и расскажу больше.
Ваша Штеффи».
Она написала на конверте адрес, сунула в него письмо и заклеила. Теперь нужна лишь почтовая марка.
Тетя Марта сидела за кухонным столом и пила кофе. Штеффи показала ей конверт.
— Марка, — попыталась сказать она. — Мне нужна марка.
Она показала пальцем в правый верхний угол конверта, где должна находиться марка. Тетя Марта кивнула и что-то сказала по-шведски. Штеффи показалось, что она услышала слово «почта». Видимо, марку надо купить на почте. Наверняка она это и сказала.
— Кофе? — спросила тетя Марта и показала пальцем на свою чашку.
Штеффи покачала головой. Кофе для взрослых. Тетя Марта сходила в кладовую и принесла кувшин с молоком. Держа его в одной руке, другой она изобразила, будто подносит стакан ко рту. Штеффи кивнула и улыбнулась. Довольно забавно выглядело, как тетя Марта пыталась с ней разговаривать.
Довольно забавно выглядело, как тетя Марта пыталась с ней разговаривать.
«Мы обе словно глухонемые, — подумала Штеффи. — Глухонемые, каждая на своем языке».
Она взяла стакан молока и выпила его. Затем тетя Марта сложила ладони, поднесла их к щеке и закрыла глаза. Штеффи снова кивнула. Она действительно устала.
— Спокойной ночи, — сказала она и пошла наверх.
Надев свою длинную фланелевую ночную рубашку, Штеффи умылась и почистила зубы. Затем тщательно сложила покрывало и повесила его на спинку кровати в ногах. Одежду она сложила на стуле аккуратной стопкой.
Так прекрасно вытянуться под одеялом, хотя постельное белье пахло чужим домом. Штеффи уткнулась носом в мягкий мех игрушечного медвежонка и вдохнула хорошо знакомый запах.
Несмотря на смертельную усталость, она не могла заснуть. Она долго лежала с открытыми глазами и слушала, как дождь барабанит по крыше.
Никогда еще Штеффи не слышала так отчетливо звук дождя внутри дома. Через какое-то время она тихо встала с кровати и выглянула в окно. За окном был полный мрак. Ни единого уличного фонаря.