Сначала Штеффи почувствовала облегчение. Но потом она поняла, что было бы лучше разделаться с этим сразу. Сегодня среда. До воскресенья четыре дня. Четыре долгих дня.
На следующее утро в коридоре Брита повернулась к ней спиной, а в классе отодвинулась подальше на самый край скамьи, словно боялась заразиться опасной болезнью.
— Сегодня мы будем выбирать Люсию, — сказала учительница. — Есть какие-нибудь предложения?
Барбру подняла руку.
— Да, Барбру?
— Я думаю, Сильвия должна быть Люсией.
— Есть другие предложения?
В классе стало тихо. Никто не тянул руку.
— Других предложений нет?
Маргит, тихая, застенчивая девочка, которая обычно прыгала в скакалки с Бритой и ее подругами, осторожно подняла руку.
— Да, Маргит?
— Сильвия, — почти прошептала девочка.
— Сильвию уже предложили, — сказала учительница. — Итак, больше никаких предложений нет?
— Есть, — сказала Штеффи.
У нас в классе поднимают руку, прежде чем сказать что-нибудь, — сделала замечание учительница. — Ну?
— Вера, — сказала Штеффи. — Думаю, Люсией должна быть Вера.
Кто-то фыркнул. На пол упала ручка. Вера обернулась, бросив на Штеффи поспешный удивленный взгляд. Сильвия вскинула голову и равнодушно улыбнулась.
— Так-так, — сказала учительница. — Тогда будем голосовать.
Вера подняла руку.
— Я не хочу быть Люсией, — сказала она. — Сильвия подходит гораздо лучше на роль Люсии.
— Это решит класс, — ответила учительница.
Ингрид, староста, раздала каждому по маленькому цветному бумажному листочку. На нем нужно было написать имя той, кому следует быть Люсией, и свернуть его. В свою очередь, учительница написала имена Сильвии и Веры вверху на черной доске.
Когда все закончили, Ингрид собрала листочки и отдала учительнице. Та развернула первый листок.
— Вера, — сказала она и поставила штрих на доске под именем Веры.
Штеффи стало интересно, не ее ли это листок. Может, она одна голосовала за Веру?
— Вера, — снова сказала учительница и поставила на доске еще один штрих. — Вера.
— Вера. Вера.
Она разворачивала листок за листком. Один за другим появлялись штрихи под именем Веры. Под именем Сильвии было почти пусто.
— Вера. Вера. Вера. Сильвия. Вера. Вера.
Когда листки закончились, у Веры было двадцать шесть голосов, а у Сильвии только пять.
— Рыжая Люсия, — громко сказала Сильвия, не подняв руки. — Такого никогда еще не видали!
— Да, Вера, — сказала учительница. — Ты будешь Люсией в этом году.
Вера выглядела несчастной.
— У меня слишком короткое платье, — сказала она.
— Удлини подол, — посоветовала учительница. — Или пришей снизу оборку, если нужно. Корону мы тебе дадим.
— Ей не нужны свечи, — сказала Барбру. — И так волосы горят.
— Что вы себе сегодня позволяете? — возмутилась учительница. — Следующий, кто скажет слово, не подняв руку, отправится в коридор. Сильвия будет подружкой, не правда ли?
Класс загудел, соглашаясь.
— У меня есть еще одно предложение, — продолжала учительница. — Стефания никогда еще не принимала участие в праздновании Люсии, и это, возможно, единственный шанс для нее. Я думаю, мы позволим ей быть одной из подружек.
Никто ничего не сказал. Ни да, ни нет.
Кроме Сильвии и Штеффи подружками были выбраны Барбру, Гунвор, Майбрит и Ингрид. Все, кроме Ингрид принадлежали к компании Сильвии.
На перемене учительница задержала Штеффи.
— Тебе понадобится длинное белое платье, — сказала она. — Попроси тетю. И зеленый венок на голову. Из веточек голубики подойдет, брусники здесь мало.
Выйдя во двор школы, Штеффи поискала взглядом Веру, но ее нигде не было видно. Сильвия шепталась со своими подругами, с ненавистью поглядывая в сторону Штеффи.
— Ты еще за это получишь, — прошептала она Штеффи на ухо, когда они поднимались по лестнице после перемены.
День тянулся медленно. Штеффи была невнимательной, и учительница делала ей замечания. Штеффи пыталась сконцентрироваться на войне Карла XII с Россией. Но разбитая фарфоровая собачка, извинения перед тетей Альмой, странное выражение лица Веры, угроза Сильвии и белое платье, которое нужно где-то найти — все крутилось в ее голове и заглушало слова учительницы.
— Стефания? — ее имя пробилось сквозь завесу мыслей.
— Я не слышала вопроса, — пробормотала она.
Учительница переадресовала вопрос Брите. Разумеется, та ответила. Брита проявляла способности ко всему, что можно выучить наизусть — псалмы и даты, горные вершины и столицы.
Последним уроком было правописание. Этот предмет нравился Штеффи меньше всего. Говорить по-шведски получалось все лучше и лучше, но писать было трудно, а писать правильно — почти невозможно.
«Лоцманы были уже на борту, — читала учительница. — Они направились в море, чтобы перехватить дрейфующее судно…»
Штеффи окунула перо в чернила и принялась писать. Как пишется «перехватить»?
«… чтобы пирихватить дрейфующее судно…», — получилось у нее.
«… лавируя между огромными волнами…», — продолжала учительница. Должно быть, Штеффи что-то пропустила. Как там было? Она уставилась в страницу, пытаясь отыскать отсутствующие слова. Теперь уже она забыла последние слова учительницы.
Штеффи сдалась. Она отложила ручку в сторону.
— Стефания? — спросила учительница. — Почему ты не пишешь?