— Что?
— Подождите до пятницы. Тогда дядя Эверт будет дома.
— Его легче уговорить?
Штеффи кивнула.
— Думаю, да. И еще, пожалуйста, ничего не говорите классу. О том, что мне не разрешили учиться дальше.
Учительница все поняла.
— Не буду.
По дороге домой, Штеффи как обычно заглянула на почту. Там был только коричневый конверт, подписанный на машинке, адресованный Эверту Янсону. Тетя Марта убрала его в буфет до возвращения дяди Эверта.
Глава 29
В пятницу на ужин, как обычно, была жареная скумбрия.
— Сегодня придет учительница Штеффи, — сказала тетя Марта, раскладывая столовые приборы. — Она хочет с нами поговорить.
— Что ты натворила на этот раз? — спросил дядя Эверт, но голос его был шутливым.
— Ничего, — сказала Штеффи. Она не хотела говорить с дядей Эвертом о продолжении учебы при тете Марте.
— Посмотрим, — сказала тетя Марта.
После ужина Штеффи пришлось вытереть пыль в комнате, хотя последний раз она делала это два дня назад. Тетя Марта сказала, что комната должна быть опрятной, когда придет учительница.
Дядя Эверт вошел в комнату.
— Дядя Эверт, — начала Штеффи.
— Да?
Он увидел коричневый конверт, лежащий в буфете, достал свой карманный ножик и вскрыл письмо.
— Учительница придет сюда… это не из-за того, что я что-то сделала.
— Да ничего страшного, — рассеяно сказал дядя Эверт, вынимая из конверта машинописный лист.
— Я не это имела в виду, — сказала Штеффи. — Дело в том… Я бы так хотела…
Она замолчала, заметив, что дядя Эверт не слушает ее. Чем дольше он читал письмо, тем глубже становилась озабоченная морщина на его лбу.
Штеффи подняла горшок с цветком, собираясь вытереть с подоконника пыль.
— Штеффи, — сказал дядя Эверт. — Я должен тебе кое-что рассказать.
— Что?
— Видишь это письмо, — сказал дядя Эверт. — Помнишь, я писал нашему депутату риксдага?
Как она могла забыть!
— Вот его ответ, — продолжал дядя Эверт.
— Что он пишет?
Дядя Эверт вздохнул.
— Он написал, что не смог ничего сделать для твоих родителей.
Цветочный горшок выскользнул из рук Штеффи и, упав на пол, разбился.
— Они могут обратиться за въездной визой в шведское посольство в Вене, но маловероятно, что они ее получат. Здесь написано, что насколько он смог разузнать, почти никому из еврейских беженцев не разрешили приехать в Швецию.
Вбежала тетя Марта.
— Что тут разбилось?
Она увидела разбросанные по полу осколки цветочного горшка, землю и остатки растения.
— Не может быть, девочка, какая же ты неуклюжая! Моя прекрасная пеларгония! Да еще так невовремя!
— Оставь ее, — сказал дядя Эверт. — Не видишь, что она расстроена?
Он протянул тете Марте конверт. Она прочла письмо и затем сказала более дружелюбным тоном:
— Теперь возьми и подмети пол, пока не пришла учительница.
Штеффи подмела.
Закончив, она попросила дядю Эверта дать ей письмо. Штеффи поднялась в свою комнату и с трудом попыталась прочитать запутанные формулировки: «известное ограничение в отношении выдачи разрешения на въездную визу…».
Внизу хлопнула входная дверь и Штеффи услышала голос тети Марты:
— Добро пожаловать, фрекен Бергстрём. Заходите!
— Спасибо, — сказала учительница. — Стефания дома?
— Да, — ответила тетя Марта, — но…
— Я только хотела поздороваться с ней, — сказала учительница.
— Штеффи! — крикнула тетя Марта.
Штеффи отложила письмо и спустилась.
— Здравствуй, Стефания, — сказала учительница.
Это звучало торжественно. Учительница была единственным человеком на острове, кто называл ее Стефанией.
— Здравствуйте.
— Ты здесь неплохо живешь, — сказала учительница. — У тебя даже есть своя комната?
— Да, наверху.
— Подумать только, — сказала учительница. — Прошло уже лет пятнадцать с тех пор, как я была здесь в последний раз. Когда Ан
— Лиза…
— Ну, проходите, — прервала ее тетя Марта. — Проходите и садитесь.
Она пригласила учительницу в гостиную. На столе были выставлены кофейные чашки, молочник и сахарница. Это был изящный фарфор с позолоченными краями и мелким цветочным узором, в будни они никогда не пользовались этой посудой. На блюде с высокими ножками возвышался свежеиспеченный торт.
— Принеси кофе, Штеффи, — сказала тетя Марта, пока учительница здоровалась с дядей Эвертом.
Штеффи перелила кофе из чайника в фарфоровый кофейник, выставленный тетей Мартой. Осторожно она внесла горячий и тяжелый кофейник в комнату и поставила его на стол. Тетя Марта налила кофе.
— Можешь взять кусок торта с собой наверх, — сказала она Штеффи.
Так ей нельзя остаться с ними! Штеффи посмотрела на учительницу, но та помешивала кофе ложечкой и ничего не сказала.
Штеффи положила на тарелку кусочек торта и вышла из гостиной.
— Закрой дверь, будь добра.
Штеффи остановилась в коридоре. Она слышала неясное бормотание голосов через закрытую дверь, но у нее не получалось различать слова. С тем же успехом можно пойти и наверх.
Она села на кровать и принялась разламывать кусок торта на маленькие кусочки. Наконец остались только крошки. Часть просыпалась на кровать. Штеффи было все равно.
Через полчаса она услышала, что дверь из гостиной в коридор открылась.
— Вы уверены, что вас не надо проводить до дома, фрекен Бергстрём? — это был голос дяди Эверта.
— Абсолютно уверена, — ответила учительница. — Но обещайте мне, что вы подумаете об этом серьезно.