спешила, что, наверное, забыла их дома.
— А куда это вы спешили? Может быть, вы так спешили, чтобы подальше
унести наворованное?
— Ничего подобного, капитан. Я честная проститутка и занимаюсь делом,
да еще немного помогаю вот этому старому приятелю, для которого я —
единственная опора в жизни.
— Ну, ну, крошка. Не волнуйся так, я не стану забирать тебя в
участок. Дай только отведать твоих прелестей, и я забуду, что когда-то
видел тебя.
Он подошел поближе, и его большая рука протянулась к груди Оливии.
Она вскрикнула и отскочила назад. Полицейский двинулся за ней. Я, не долго
думая, ударил его ребром ладони по основанию шеи. Мужчина, охнул, уронил
фонарик и упал на колени. Стоячий воротничок его форменной тужурки смягчил
силу моего удара. Он попытался было подняться на ноги, но я опять нанес
ему удар по затылку. Он упал навзничь и потерял сознание.
— Он сильно пострадал? — спросила Оливия, когда я, подняв фонарик,
направил луч света на полицейского. Из уголка его рта медленно текла
струйка крови.
— Пару недель ему придется обойтись без взяток, которые все они так
привыкли вымогать, — усмехнулся я.
Вскоре мы добрались до окраины городка и подошли к станции как раз в
тот момент, когда пыхтящий паровоз остановился возле платформы. Проводник
указал нам наше купе, и мы поехали. В вагоне мы были единственными
пассажирами.
— Ну вот и все, с облегчением вздохнула Оливия.
— Мы едем всего лишь в Рим, а не в страну чудес, — засмеялся я. — Кто
знает, куда ведет дорога будущего.
9
В римской гостинице мы поселились в смежных номерах.
Окна их выходили
на городскую площадь, где днем и ночью звучали голоса итальянцев, пение и
музыка.
Мы сидели в моей комнате и ели на завтрак пиццу, запивая ее красным
вином, таким дешевым, что даже местные нищие могли покупать его ежедневно.
— Те два человека, которые меня очень интересуют, родились где-то в
Северной Италии около 1850 года, — сказал я Оливии. — В молодости они
приехали в Рим, изучили инженерное дело и в 1893 году сделали свое главное
открытие, которое дало Империуму средство перемещения по Сети. Надеюсь,
если Баум (не все ли равно, мужчина это или женщина) смог здесь родиться и
в девяностых годах написать в этом мире нечто подобное тому, что было
написано в моем, то, может быть, Максони и Копини тоже существуют здесь, —
закончил я.
Оливия слушала молча.
— Они, конечно, не могли усовершенствовать привод МК так, чтобы можно
было посредством него осуществлять полеты по Сети. А если да, то этот
секрет умер с ними. Но, возможно, они подошли вплотную к решению этого
вопроса. Может быть, они оставили что-нибудь, что я смогу использовать для
своего возвращения.
— Брайан, разве вы не говорили мне, что все миры, расположенные
вокруг линии 0-0, опустошены и превращены в руины этими же силами? Не
опасно ли экспериментировать с такими ужасными инструментами?
— Я неплохой техник и достаточно разбираюсь в наших аппаратах,
посредством которых мы путешествуем по мирам. Я знаю все их уязвимые
места. Максони и Копини не знали, с чем они играют.
Они наткнулись на это силовое поле совершенно случайно.
— И, насколько я поняла, почти 99% всех вероятностных миров погибли
именно из-за того, что не умели управлять вызванными силами, не так ли?
— Да.
— Но если вы достаточно разбираетесь в этих аппаратах, то зачем тогда
Максони и Копини?
— Дело в том, Оливия, что я не могу построить аппарат перемещения по
Сети, ибо не знаю конструкции основного генератора поля. Это особым
образом намотанная катушка, являющаяся сердцем генератора поля. Я никогда
не разбирался в ее устройстве.
Может быть, если здесь окажутся Максони и Копини, и если они сделали
те же случайные открытия, и если они вели записи, и если записи еще
существуют, и если я могу найти их…
Оливия рассмеялась.
— Если боги сделают так, что все эти «если» окажутся в вашу пользу,
тогда все просто. Давайте рискнем. Видение Изумрудного города все еще
влечет меня.
— Давайте сначала попытаемся найти хотя бы этих людей. Потом у нас
будет наверняка немного времени, чтобы разобраться в их биографиях.
Час спустя в городском архиве усталый служащий принес мне толстый
том, в котором были записаны старомодным почерком тысячи имен с указанием
дат рождения, адресов, а иногда и дат смерти.
— Предупреждаю вас, сеньор, — сказал клерк, — что, хотя муниципалитет
и предоставляет вам эти записи, то разбирать их вам придется самому.
— Предупреждаю вас, сеньор, — сказал клерк, — что, хотя муниципалитет
и предоставляет вам эти записи, то разбирать их вам придется самому.
— Вы только объясните мне, что здесь такое, — тихо проговорил я. —
Меня интересуют данные о Джулио Максони или о Карло Копини.
— Да, да, я помню. Так вот, перед вами находится регистрационная
книга, в которую занесены имена всех людей, прибивших в город на
жительство в период с 1870 по 1880 год. А теперь извините, мне надо
заниматься своими прямыми обязанностями.
Я вздохнул и принялся за работу. Оливия помогала мне.
Прошло минут двадцать. За это время мы просмотрели все записи за 1870