это ввязался в драку с хегрунами и овладел шаттлом, на котором мы сюда
прибыли? А?
— Да, да, и у нас есть некоторая воинственность. Но вы, наверное
заметили, что даже хегруны стремятся скорее захватить в плен, чем убить, и
хотя они жестоки, это жестокость равнодушия, а не ненависти. Я видел, как
вы пнули одного из них, когда вас бросили в камеру. Заметили ли вы, что он
даже не попытался дать вам сдачи?
— Любой начнет мстить, если с ним обращаться жестоко.
— Но только вы, сапиенсы, систематически истребляли все другие формы
гуманоидной жизни в своих естественных континуумах. — Дзок теперь слегка
разволновался. — Вы, лишенные волосяного покрова, в каждой линии, где вы
существуете — обитаете в одиночестве! Давным-давно, при первом
столкновении «лысого» человека с нормальными волосатыми антропоидами,
движимые чувством стыда за свою наготу, вы начали уничтожать ваших
«волосатых» братьев. И даже сегодня, после стольких лет, вы окутаны
древним комплексом вины и стыда, связанным с этим истреблением ни в чем
неповинных существ.
— Так что? Вы считаете нас, наше нынешнее поколение ответственным за
то, что случилось или могло случиться тысячи лет назад?
— В моей части мира, — пожал плечами Дзок, — мирно сосуществуют три
человеческие расы. Мы, австралопитеки, если использовать наш термин,
родезианцы, отличные работники, сильные и трудолюбивые, хотя и не слишком
умные, и пекинезы — производные, вы, наверное, знаете — синелицые ребята.
Мы живем вместе в полной гармонии. Каждая группа живет в своем социальном
секторе и каждая вносит свой вклад в нашу общую культуру. Тогда как вы,
сапиенсы, живете одни, а остальных уничтожаете.
— А как же я, Дзок? Я тоже кажусь вам маньяком-насильником? Я что,
отнесся к вам с отвращением?
— Ко мне? — Дзок пораженно уставился на меня, но через мгновение
расхохотался: — Кто? — он снова зашелся в смехе.
— Что вас так рассмешило, Дзок?
— Вам с вашим бедным голым лицом, вашими хилыми конечностями и
дегенеративным телосложением, еще нужно преодолевать ваше естественное
отвращение ко мне? — Он чуть не падал с кресла.
— Ну, если я и чувствовал отвращение, то у меня хватало тактичности
не показывать этого, — обиженно проговорил я.
— Не забывайте, что с моей
точки зрения вы выглядите довольно… необычно.
Дзок умолк и взглянул на меня примирительно.
— Да, это так, — признался он. — И ты перевязал мне руку и выстирал
мне форму.
— И умыл твою старую несчастную рожу, не так ли?
Дзок улыбнулся теперь почти пристыженно.
— Прости, старина, меня, похоже, немного занесло в сторону.
Я махнул рукой.
— Все эти разговоры, — продолжал он, — просто чушь. Забудь о них,
Байард. Надо судить о человеке по его поступкам, не так ли? Но сколько же
еще у нас чиновников, которые не могут избавиться от своих расовых
предрассудков!
Он нерешительно протянул мне руку.
— Пустая рука, без оружия, а? — Он улыбнулся и пожал руку. — Ты
хороший парень, Байард, — проговорил Дзок. — Если бы не ты, я все еще гнил
бы в этой страшной камере. Я всегда буду помнить об этом и поэтому
постараюсь, насколько это будет в моих силах, помочь тебе.
Он нажал на рычаг управления, переключил реле перехода в нерабочее
состояние, и шум генераторов поля стих. Дзок обернулся ко мне:
— Вот мы и прибыли. Этот день может оказаться знаменательным для
наших рас.
Мы вышли на широкий простор площади, окруженной деревьями, с яркими
геометрическими клумбами и фонтанами, искрящимися в лучах солнца. По
площади бродили тысячи австралопитеков, прогуливающихся и спешащих куда-то
с важным видом, который был отличительной чертой чиновников не только у
нас, но и, как видно, здесь. Не странно ли?
Одни были одеты в струящиеся балахоны, похожие на арабские джеллабы,
на других были только разноцветные панталоны и куртки. То там, то тут в
толпе мелькала белая форма агентов. Наше неожиданное появление в самой
гуще толпы вызвало небольшое замешательство, но мой вид вызвал у них ропот
негодования. Я заметил, как морщатся носы у одних, как враждебно
поглядывают на меня другие. Кто-то что-то крикнул Дзоку. Он ответил и
крепко взял меня за руку.
— Извини, Байард, — пробормотал он.
Дзок помахал рукой небольшому самолетику, кружившему над нами. Я
подумал, что это вертолет, но потом заметил, что у него нет несущих
винтов. Аппарат начал снижаться, выпустив большой прозрачный парашют.
Похожий на Дзока пилот, блеснув рядом прекрасных зубов, посмотрел на меня.
Челюсть у него прямо-таки отвисла.
Он что-то пробормотал Дзоку, который ответил ему и, взяв меня за
руку, направился вперед.
— Не обращай на него внимания, Байард. Что взять с простого человека?
— О, не беспокойся, старина. Я ведь не понимаю, что он говорит, —
постарался рассмеяться я, но плохие предчувствия уже начали донимать меня.
Пилот остановил нас, что-то горячо доказывая Дзоку.
Тот молча
выслушал, кивнул головой и снова повел меня к самолетику.
Я взобрался на сидение, обтянутое кожей. Дзок уселся рядом и,
похлопав летчика по спине, что-то сказал, очевидно, давая адрес.