Мулей

9 марта

Ан Хьюн-Су заставляет себя ждать. Я уже на стенку лезу. Прочитала в «Что должен знать каж-дый датчанин» о частотной модуляции и о гальва-низации. Не готова согласиться что каждый датча-нин обязан это знать. И вообще — скучаю до одури.

Как он смеет заставлять меня ждать? Только потому, что умеет бегать на коньках. Пусть только придет, я ему накостыляю.

О, и я обнаружила сию секунду, что мне от-лично пишется о Солнышке, когда я злюсь. Тогда я обхожусь с ней совсем безжалостно. Только что написала главу «Сатана попутал Солнышко отсо-сать у него». Фу, бедняжка.

10 марта

Звонил Кшиштоф доложить, что заканчивает выкладывать плиткой второй бассейн. Спраши-вал, чем ему заняться потом. Я прикинула, что бы еще можно было сделать в доме, но ничего не придумала, как-никак мама обустраивала этот дом почти двадцать лет и содержала его в порядке, так что бери «БМВ», сказала я Кшиштофу, и езжай в Польшу, устраивай свою жизнь, а я обещаю по-звонить в банк, чтобы они перевели тебе деньги. Но он ответил, что звонит не про деньги, он при-смотрелся к этажу для персонала и предлагает не-много его подправить. Можно бы, например, сде-лать новую кухню, перестроить ванную и так да-лее, но мне кажется, ему не стоит с этим всем заморачиваться, я все равно наверняка буду дом продавать, а для дома в этом ценовом классе вряд ли играет роль, давно ли обновляли кухню для персонала. Он спросил, собираюсь ли я жить в другом месте, и я ответила, что вообще не соби-раюсь жить. Он сник и спросил, как я, где и про-чее, не тоскую ли я непрестанно, и сказал, что когда человек в таком состоянии, как я, ему нель-зя быть одному. Потом сказал, чтобы я возвраща-лась, здесь у меня дом и собака. И вообще, мое место здесь, хотя сейчас мне конечно тяжело. Можно подумать, психогейр имел с ним брифинг. А что, вполне возможно, во всяком случае Кон-станция точно с ним разговаривала, потому что он сообщил мне, что она привела ему Финч Хат-тона; Кшиштоф говорит, она отказалась держать щенка дальше, у нее слишком много других забот, так что теперь Финч Хаттон живет с Кшиштофом, а я не могу ничего понять. Это слишком не по-хоже на Констанцию. При ее-то гипертрофиро-ванном чувстве долга и ответственности, уж не говоря о том, как она обожает животных, отдать маленького сладкого щеночка незнакомому чело-веку? Тем более что к иностранцам в ее семье относятся с большим подозрением. Что-то тут не-чисто.

Кшиштоф сказал, что он каждый день выводит Финч Хаттона на прогулку, и спросил, нельзя ли ему брать папины лыжи с ботинками, он видел их в подвале. Я, конечно, разрешила и спросила у Кшиштофа, что же будет с Финч Хаттоном, ког-да он уедет в Польшу. Он замялся, и тут я поня-ла, что ему хочется остаться и он надеется, что я предложу ему пожить в доме, стеречь и беречь его. А что, мне это очень даже кстати. Кшиштоф обрадовался. Ой, прикинь, дорогая: где-то в Осло у тебя огромный дом с собакой и Кшиштофом, а ты торчишь в корейском отеле и ждешь, когда явится Ан Хьюн-Су или случится землетрясение или наводнение или еще какая глобальная катас-трофа, которая меня наконец погубит.

Черт бы побрал этого Ан Хьюн-Су, кстати говоря. Про-пади он пропадом. Меня тошнит от этих спор-тивных пай-мальчиков, которые думают только о спортивном режиме и новых рекордах.

Еще немного, и я найду-таки какой-нибудь до-потопный самолет-развалюху и полечу дальше.

12 марта

Он явился вчера поздно вечером. Я давно уже перестала ждать и решила, что это горничная при-несла из стирки мои вещи, а за дверью стоял он, совсем такой же, как на экране телевизора, только не в трико. Я влепила ему пощечину в увереннос-ти, что он повернется и уйдет, но он остался. Сто-ял в коридоре совершенно обалдевший, потом по-явился малый из отельного персонала, и Ан Хьюн- Су смутился — испугался, что его узнают. Делать нечего, я втянула его в номер, и мы тут же оказа-лись в койке, он был хорош, но представляете, мы не обменялись ни словом, не знакомились, обо-шлись безо всяких формальностей. Потом уж я поняла, насколько это было правильно — съездить ему по физиономии, это сразу сбило с него спесь, и он понял, что таких девушек как я не заставляют ждать по нескольку дней.

Потом мы спустились в бар. Чтобы его не уз-нали, мы сели в дальнем углу и стали пить кро-шечными порциями. По-английски он едва гово-рит, но с помощью мимики и рисунков мы сумели объясниться. Он рассказал мне о своих проблемах, я ему — о своих. На него произвело впечатление, что вся моя семья погибла. Он не знал, что и ска-зать. Но и у него жизнь, оказывается, не такая уж безоблачная. Среди конькобежцев огромная кон-куренция, подробностей я не уловила, но поняла, что ему приходится несладко. Его заинтересовало интервью, которое я упомянула в эсэмэске, я по-пыталась объяснить, что пишу для специальной газеты, она для тех, кто думает себя убить, но он ничего из моих слов не понял, и как ни крути, до-вольно сомнительно, что герою Олимпиады, толь-ко что вернувшемуся из Турина с тремя золотыми и одной бронзовой медалью, есть что сказать чи-тателям «Самоубийцы».

Он заночевал у меня, а уезжая утром на тре-нировку, спросил, хочу ли я быть его девушкой. Такой милый. Тренируется по десять часов каж-дый день. Я ответила, что вполне могу быть его девушкой.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44