Наконец, двоясь и сливаясь вновь воедино, перед ним замаячила площадь. Танаэр на краткий миг пришел в себя. Теперь только надо подняться по ступенькам и посмотреть в глаза толпе, а потом его оставят в покое. Ничего на свете он не хотел сейчас больше, чем этого жгучего позора.
Но ступени, на которые его должны были возвести, дабы показать народу, не были пусты. На них стояли трое: обаятельный молодой человек с удивительно унылым носом, худощавый и гибкий светловолосый парень со взглядом одновременно рассеянным и сосредоточенным, и джет ненамного старше его самого. Из уст Керавара вырвался полувздох-полушипение, и рука его на плече юного нарушителя разжалась сама собой.
Увидев выражение лица Керавара, Иллари непроизвольно шагнул вперед, чтобы заслонить джета собой. Но джет тоже сделал шаг и каким-то образом оказался впереди Иллари.
— Я вернулся, Керавар, — спокойно сказал он.
Возможно, без этих слов Керавар сразу перешел бы к делу, но тут он малость оцепенел. Обращение по имени, без привычного «Мастер» содержало в себе вызов и прямую угрозу. Он остолбенел от наглости, от неслыханной дерзости изгнанного мальчишки, посмевшего остаться живым и в своем уме. И эта краткая пауза дала возможность джету сказать то, что он хотел сказать прежде, чем ему заткнут рот.
— Закон о Трех Ремеслах, Керавар. В архиве записан его подлинный текст.
Этого было достаточно: вся толпа, собравшаяся на площади, слышала эти слова. Со всеми сразу не справиться даже Керавару. Но обезумевший от ярости Керавар этого не осознавал. Ему все еще казалось, что мальчишку можно заставить замолчать навсегда, а сказанное им перетолковать каким-нибудь удобным образом. И он в гневе решился на то, что обличало его с головой: он решил уничтожить врага публично. Толпа джетов отхлынула, когда раздались магические слова:
— Шелл алшенни наараотте…
— Шел волшебник на работу, — вполголоса переиначил Иллари.
С самого детства Иллари усвоил один нехитрый прием: во время драки, а впоследствии и дуэли, он мгновенно сочинял и выкрикивал нелепые дразнилки. Они не отличались не только гениальностью, но даже какой бы то ни было красотой формы. Они были попросту дурацкими. Но дело свое они делали: выводили противника из себя. Иллари ничего не понимал в магии, в Мастерстве Слов, но в поединках он очень даже разбирался. А происходящее на площади он и воспринимал, как поединок. Чувства его обострились, словно он держал в руке меч, тугой напор крови в жилах звал к бою, воскрешал к жизни привычное и инстинктивное.
И Иллари, очарованный шелестящим звучанием: «шшелл… аллшшшенни…» — попросту издевательски вывернул заклинание.
Ничего не произошло. Керавар замолк на мгновение, затем ухмыльнулся уверенно и продолжил.
— Селми эшши касуоте.
— Сел на ежика в субботу, — ехидно парировал Иллари.
Громовой хохот потряс толпу: всей неимоверной силой собственного заклинания Керавар грянулся задницей на неизвестно откуда взявшегося ежика. Ошеломленный Иллари по инерции выпалил окончание дразнилки:
— Слопал яблочный пирог, На затылке вырос рог!
Керавар, приземлившись на ежа, открыл рот — то ли завопить хотел, то ли превозмог себя и пытался продолжить заклинание. У него не вышло ни того, ни другого. Кусок яблочного пирога заткнул ему рот, и челюсти его мрачно задвигались. Волосы на затылке раздвинуло нечто белое и блестящее. Через одно-два мгновения стало ясно, что рог на затылке Керавара не ветвится, но зато он очень длинный и загнутый.
Иллари обалдел, и не только от результатов дразнилки. Джет совершил то, чего никогда не делал, даже будучи его вассалом. Гордый мальчишка, на самого принца прикрикнувший, чтоб не мешал работать, поклонился ему — и как! Джет преклонил левое колено, коснулся ступени у ног Иллари правой рукой и произнес тихо и отчетливо: «Спасибо, Мастер!»
Когда Танаэр пришел в себя, лечение было почти окончено. Один из лучших Мастеров Исцеления касался его висков. Незнакомый джет, бросивший вызов самому Мастеру Керавару, занимался его ногами. Светловолосый Мастер Смысла сидел рядом и смотрел на него со странным выражением во взгляде. Их темноволосый спутник, во время схватки не проронивший ни слова, варил суп. Запах был настолько притягательным, что Танаэр невольно приподнялся.
— Не торопись, — улыбнулся Мастер Исцеления, — все равно еда еще не готова. Когда ты сможешь есть, как раз сварится.
— Праведные солнца! — яростно выпалил Мастер Смысла. — Совсем еще ребенок.
— Не отвлекайся, Иллари, — прервал его джет. — Мне нужно полотенце, а у меня руки заняты.
— Сейчас, — Иллари встал и снова оглянулся на Танаэра.
Джет засмеялся.
— Что, привык уже делать только то, что хочется? Нет, дружище, эти времена прошли.
— Ничего, я и сейчас сделаю то, что хочется, — Иллари, подавая джету полотенце, ухитрился слегка стукнуть того по шее.
— Потом поговорим, — пообещал джет. — Когда я не буду занят.
— Что со мной будет? — хрипло спросил Танаэр: наблюдать спокойную шутливую дружескую перепалку, не зная своей участи, было невыносимо.
— Да ничего, — пожал плечами джет. — Ты ведь ничего на самом деле не нарушил. Конечно, в Зеркало Выбора тебе посмотреть надо.