Он стиснул плечо джета.
— Как только будешь совсем здоров, — негромко и медленно произнес Иллари, — мы с тобой поговорим. О секретах и кирпичах. На этот раз не отвертишься. Понял?
— Тогда уж лучше бы мы сегодня шли с визитом, — так же тихо и медленно сказал джет.
Иллари чувствовал, что для джета сохранение тайны жизненно важно. До сих пор он всегда уступал, покоряясь молящей серьезности в глазах джета, либо вовсе забывал. Но теперь уж нет. Теперь хватит. Решено.
Однако джет не то болел, не то симулировал деньков десять, а к их исходу Иллари стало не до джетовых тайн. У него завелась собственная.
Возникновение у Иллари тайны ознаменовалось целым рядом событий. В один прекрасный день Иллари спозаранку отправился в императорский дворец, куда последнее время предпочитал не показываться. Вернулся он из дворца только под вечер, мрачный, как чумное поветрие, заперся у себя и двое суток упорно не желал никого видеть. В течение первых суток джет все еще боязливо отлеживался, на вторые решился выздороветь.
Иллари не обратил на его выздоровление никакого внимания. На третьи сутки с утра Иллари вышел из дома в прежнем гневном расположении духа и вернулся поздним вечером распьяным-пьяный. Слуги были потрясены до потери дара речи. Выпить Иллари мог очень много, а опьянеть хоть самую малость ему удавалось с трудом. Слуги не раз подумывали, сколько нужно, чтоб действительно напоить господина допьяна, и сходились на том, что столько выпивки просто не бывает — ну, если не на свете, то уж в столице точно. И вот во нарушение всех законов природы Иллари предстал пред их очами мрачно и тяжело пьяный.
— Водки! — проревел он зычно и страшно.
Дворецкий притащил небольшую оплетенную бутыль. Иллари вышиб из нее пробку ударом по дну, наклонил и принялся с интересом наблюдать, как водка течет по его сапогам.
— Мошенник, — пьяно укорил он дворецкого, — сам половину вылакал.
Засим Иллари оторвал перо от шляпы и пустил его в водочную лужу.
— Пусть плывет, — сообщил Иллари и топнул по луже, производя маленький шторм.
— Не ожидал от тебя, господин, — заметил доселе молчавший джет. — Надо же так надраться.
— За… ик… молчи! — обрушился на него Иллари — сначала в переносном смысле, а затем и в прямом. — Что… ты… понимаешь?
— Ничего, — спокойно сообщил джет, усаживая Иллари прямо на пол. Набезобразить в таком положении было трудно, но Иллари ухитрился дотянуться до камина и бросить вынутый из него уголек прямехонько в водочную лужу.
Особенных попыток сделать еще что-нибудь интересное Иллари не совершил, предпочтя мирно сидеть в углу и любоваться результатом.
— Вот — видишь? В-вот так и душа моя пылает, — пропыхтел Иллари. — А все из-за кого? Из-за придурка этого красноносого.
Может, Иллари и икнул, но слуги от испуга икнули гораздо громче. Конечно, ни цвет императорского носа, ни монаршие интеллектуальные способности не были государственной тайной, но упоминать о них считалось предосудительным. Слуги ринулись подымать Иллари — кто за челюсть, кто откровенно зажимал ему рот. Иллари успешно отбил атаку, пошатался немного из стороны в сторону и плюхнулся на прежнее место.
— И ведь что делает, тварь такая? — горестно возгласил Иллари и запел государственный гимн, упорно заменяя слово «венценосный» на «венценосый», отчего весь текст приобрел несколько двусмысленное звучание.
— Нет, вот если бы я штаны о трон протирал, — заявил Иллари после замены «венценосого» на «веслоносого», — я бы так не сделал. Душа горит!
— Уже нет, — флегматично заметил джет, глядя на пятно, оставшееся от сгоревшей лужи.
— Горит, — убежденно возразил Иллари. — Чтоб ему нос на корону намотало!
Слуги все обратились в бегство. Все, кроме Лохара. Лохар обратился в слух.
— Это можно, — вздохнул джет. — Но надираться по этому поводу не стоит.
— Тебе не понять, — возразил Иллари. — А, да что с тобой рассуждать. Много ты понимаешь в верности?
— Да, в общем-то, ничего, — холодно и зло согласился джет.
— Так и пшел вон, — пьяным фальцетом велел Иллари и неожиданно добавил страшным жалобным басом. — Хочу баиньки!
Джет и Лохар кликнули остальных слуг, ибо им двоим было не под силу перетащить Иллари в спальню. Господин, невзирая на ясно выраженное желание баиньки, сам идти в кровать не хотел и транспортировке не поддавался. С неимоверным трудом слуги подавили сопротивление Иллари и отнесли его в спальню. Этим их хлопоты отнюдь не завершились, ибо Иллари упорно не желал угомониться. Особенно долго и настырно приставал он к Лохару, требуя, чтобы тот спел ему колыбельную. Слуги в благоговейном ужасе слушали, как Лохар выводит такие рулады, после которых если что и приснится, так только кошмары. Наконец Иллари залез под одеяло и захрапел.
Спустя примерно час Иллари откинул одеяло, встал, бесшумно оделся и осторожно приоткрыл дверь. Никого. Надо думать, Лохар уже на пути в императорский дворец. Остальные слуги с чистой совестью отсыпаются после недавнего представления.
Иллари шел на цыпочках, настороженно прислушиваясь к малейшему шороху. Из-за дверей доносился храп. Точно, все спят. Иллари на всякий случай постоял перед дверью в комнату Лохара, потом распахнул ее. Пусто. И перед дверью в комнату джета этого поганца тоже нет. Вот и славно.