Ключ? Что он может собой представлять? И как его искать? Собственная голова, она же не сундук? С ним все просто — открыл крышку и шарь на здоровье. А вот как найти в собственной голове то, о чем не имеешь ни малейшего понятия?
И все?таки она должна попытаться. Тем более что копаться в памяти, планировать будущие набеги на барашков, тщательно и неторопливо обдумывать одну мысль за другой для нее дело привычное. Чем еще можно заниматься долгими днями, лежа в гробу? Особенно если учитывать, что вампиры никогда до конца не засыпают Глубокий сон для них является непозволительной , роскошью, платой за которую может явиться пробуждение от вонзившегося в грудь осинового кола.
Она решила начать с воспоминаний. Это было легче всего, поскольку за свою долгую жизнь Лисандра предавалась воспоминаниям бесчисленное количество раз.
Кстати, а почему бы, в самом деле, не использовать идею начет сундука?
Она представила свою память как огромный, битком набитый сундук. На самом верху, под крышкой, конечно, хранятся воспоминания о .самых последних событиях. О том, как она летела к этой треклятой долине, о встрече с сыном змеи, о разговоре с ним. Глубже, еще глубже…
Она устремилась вниз. Мимо проплывали воспоминания о бесчисленных охотах, удачных и не очень. Вот та самая охота, когда она так объелась, что не смогла до наступления утра вернуться в дом?убежище. Ей пришлось тогда спрятаться в подвале полуразрушенного дома, в который она заползла в самый последний момент, когда первые, еще очень слабые солнечные лучи уже стали припекать ей кожу.
Лисандра мысленно усмехнулась. Это было то еще приключение. Она сидела в подвале весь тот бесконечно долгий день. К обеду какие?то мальчишки устроили в подвале свою глупую игру в войну. Они ушли целыми и невредимыми лишь потому, что далеко в глубь подвала забежать никто из них не решился. Лисандра сидела, забившись в самый темный угол подвала, слушала, как маленькие поганцы спорят о том, кому из них быть главным волшебником, и кляла собственную жадность на чем свет стоит.
Да, именно тогда она поклялась никогда больше не переедать. И свое обещание сдержала… если, конечно, не считать двух?трех незначительных случаев.
Она опускалась все глубже и глубже. Мимо воспоминаний о других охотах, о погонях за добычей, о поспешном бегстве от дэвов, о росянке, оставшейся в горящем доме, о глупцах, пытавшихся ее убить и в результате расставшихся с собственной кровью…
Сейчас это все ее не интересовало. Она стремилась к самому дну, туда, где хранились воспоминания о времени, когда она еще не была вампиром. У нее было ощущение, что искать надо именно там, в очень светлом и неимоверно глупом прошлом, отдаленном от настоящего на три сотни лет.
Она опускалась. Совсем забыв о том, что раньше ее свидания с тенями прошлого проходили совсем по?другому, и тот порядок, которому она следовала сейчас, является для нее чуждым, неестественным. Словно бы кто ей его навязал, заставил ее вспоминать именно таким образом.
Хотя, собственно, какое это сейчас имело значение?
Она спускалась…
А потом остановилась, вдруг натолкнувшись на непреодолимую стену у самого дна сундука, уже почти коснувшись воспоминаний, к которым так стремилась. Стена эта казалась такой несокрушимой, что Лисандра едва не впала в отчаяние. Но отступить она не могла, потому что отступить для нее сейчас означало сломаться, сдаться окончательно, потому что на карту было поставлено нечто большее, чем попытка удрать из плена.Ее самоуважение. Ради него Лисандра была готова на многое.
Она еще раз обследовала вставшую на ее пути стену, пробуя один за другим каждый подозрительный участок. И нашла?таки трещину, едва заметную, узенькую. Но все?таки она была, а значит, теперь вампирше оставалось только сквозь эту трещину просочиться на другую сторону.
Что может быть легче? Это для нее?то?
С радостным хихиканьем Лисандра проскользнула в трещину… и вдруг оторопела.
На той стороне стены было что угодно, только не ее воспоминания. Никакого столь вожделенного дна сундука, на котором должны были лежать аккуратно упакованные в дымку прошедших столетий воспоминания, не было. А была всего лишь пыльная комната, в которой сидел старый, худой лис в ветхом халате и высокой квадратной шапочке, полностью закрывавшей уши. Склонившись над здоровенной книгой, он что?то записывал в нее большим гусиным пером.
Лисандра кашлянула. Лис неторопливо поднял голову, поглядел на нее и, удовлетворенно кивнув, сказал:
— Ага, стало быть, пришли. Вам — вниз…
— Что? — удивилась Лисандра.
— Что сказал, то и будет, — пробурчал лис и. наклонившись, дернул за торчащее из пола массивное бронзовое, позеленевшее от времени кольцо.
Почему?то Лисандра рассмотрела это кольцо очень хорошо, хотя и видела его всего какое?то мгновение.
Вслед за этим послышалось низкое, утробное рычание, и вампирша куда?то провалилась. Уже в падении она успела подумать, что, наверное, все?таки смогла освободиться от пут. Иначе как можно было бы объяснить то, что она вдруг обзавелась телом, а также вновь научилась видеть?
Впрочем, эта мысль почти сразу же забылась, поскольку рычание звучало все громче. Вампирша откуда?то совершенно точно знала, что оно возвещает о близящейся опасности. И конечно, от нее надо было каким?то неведомым образом уклониться.