Их голоса были тихими, они украдкой косились на спящую Юнипер, и я вспомнила слова Перси, что Бруно — пес Юнипер, что они всегда держали для нее животное, что каждому нужно кого-то любить. Против воли я изучала Перси поверх чашки. Несмотря на всю колючесть ее поведения, в нем было что-то завораживающее. Пока она скупо удовлетворяла любопытство Саффи, я рассматривала поджатые губы, обвисшую кожу, глубокие морщины, прорезанные годами хмурых взглядов, и гадала, не имела ли она в виду себя, когда говорила, что каждому нужно кого-то любить. Возможно, ее тоже лишили любви.
Я настолько погрузилась в размышления, что, когда Перси повернулась и уставилась на меня, на мгновение испугалась, уж не прочла ли она мои мысли. Я моргнула, мои щеки вспыхнули, и лишь тогда я догадалась, что Саффи обратилась ко мне, а я не реагирую, вот потому и Перси смотрит на меня удивленно.
— Извините. Я отвлеклась.
— Я просто спросила, как вам понравилась поездка, — пояснила Саффи. — Надеюсь, все прошло гладко?
— О да… Спасибо.
— В детстве мы часто ездили в Лондон. Помнишь, Перси?
Та утвердительно хмыкнула.
Лицо Саффи оживилось от воспоминаний.
— Папа брал нас в Лондон каждый год; первое время мы добирались на поезде в нашем собственном маленьком купе вместе с няней, потом папа купил «Даймлер», и мы стати ездить на автомобиле. Перси больше нравилось здесь, в замке, а я обожала Лондон. Столько событий, столько восхитительных леди и статных джентльменов, за которыми можно наблюдать; платья, магазины, парки. — Она улыбнулась какой-то грустной улыбкой. — Я всегда надеялась… — Ее улыбка поблекла, и она уставилась в чашку. — Что ж. Полагаю, все молодые женщины мечтают об одном и том же. Вы замужем, Эдит?
Вопрос был неожиданным, и у меня перехватило дыхание, при виде чего она протянула ко мне тонкую руку.
— Ради бога, простите за беспардонность!
— Вовсе нет, — отозвалась я. — Ничего страшного. Нет, я не замужем.
Ее улыбка потеплела.
— Так я и думала. Надеюсь, вы не сочтете меня чрезмерно любопытной, но я заметила, что вы не носите кольца. Хотя, возможно, молодые люди в наши дни не носят колец. Боюсь, я безнадежно отстала от моды. Я редко выбираюсь из дома. — Саффи чуть покосилась на Перси. — Как и все мы. — Она пошевелила пальцами в воздухе и коснулась старинного медальона, который висел у нее на шее на тонкой цепочке. — Однажды я чуть не вышла замуж.
Сидевшая рядом со мной Перси заерзала на стуле.
— Уверена, что мисс Берчилл неинтересны наши печальные повести…
— Конечно, — зарделась Саффи. — Как глупо с моей стороны.
Она выглядела настолько смущенной, что мне захотелось протянуть ей руку помощи; меня не покидало чувство, что большую часть своей долгой жизни она покорно подчинялась Перси.
— Вовсе нет, — возразила я. — Пожалуйста, расскажите об этом.
Шипение — Перси чиркнула спичкой и прикурила сигарету, зажатую в зубах. Саффи явно разрывалась на части, в ее глазах, устремленных на сестру-близнеца, сменялись робость и тоска. Она читала подтекст, который оставался мне неведом, озирала поле битвы, покрытое шрамами прежних схваток. Она снова взглянула на меня, только когда Перси встала и отошла с сигаретой к окну, включив по дороге лампу.
— Перси права, — тактично промолвила Саффи, и я поняла, что этот бой она проиграла. — Я поступила эгоистично.
— Вовсе нет, я…
— Статья, мисс Берчилл, — перебила Перси. — Как она подвигается?
— Да. — Саффи собралась с духом. — Интересно, как подвигается статья, Эдит.
— Как она подвигается?
— Да. — Саффи собралась с духом. — Интересно, как подвигается статья, Эдит. Какие у вас планы на эту поездку? Полагаю, вы хотите начать с интервью?
— Если честно, мистер Гилберт проделал настолько тщательную работу, что я не отниму у вас много времени.
— О… понятно.
— Мы уже обсуждали это, Саффи, — отрезала Перси, и я как будто различила в ее голосе нотку предупреждения.
— Конечно. — Саффи улыбнулась мне, но в глубине ее глаз таилась печаль. — Просто иногда кое-что приходит в голову… позже…
— Я охотно побеседую с вами, если вы забыли что-то рассказать мистеру Гилберту, — пообещала я.
— Это не понадобится, мисс Берчилл. — Перси вернулась за стол, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу. — Вы правы, мистер Гилберт собрал настоящее досье.
Я кивнула, но ее непреклонная позиция озадачила меня. Она так недвусмысленно подчеркнула, что в дальнейших интервью нет нужды, что стало очевидно: она не желает, чтобы я говорила с Саффи наедине, однако именно Перси отстранила Адама Гилберта от проекта и настояла, чтобы я заменила его. Я не была достаточно тщеславной или сумасшедшей и не верила, что это как-то связано с моим писательским мастерством или дружескими отношениями, завязавшимися в прошлый визит. Но почему тогда она велела пригласить именно меня и почему не разрешает общаться с Саффи? Дело в контроле? Перси Блайт так привыкла управлять жизнями сестер, что не может позволить им даже простого общения в свое отсутствие? Или за этим скрывается нечто большее и ее беспокоит то, что Саффи может проболтаться?
— Лучше проведите время за осмотром башни, проникнитесь духом дома, — продолжила Перси. — Тем, как работал наш папа.
— Да, — согласилась я, — конечно. Это очень важно.
Я была разочарована собой и не могла отделаться от ощущения, что я тоже смиренно подчинилась указаниям Перси Блайт. В глубине моей души шевельнулось упрямство.
— И все же, — услышала я свой голос, — кое-что осталось нераскрытым.
На полу захныкал пес, и Перси сузила глаза.
— Неужели?
— Я заметила, что мистер Гилберт не взял интервью у Юнипер, и подумала, что могла бы…
— Нет.
— Я понимаю, вы не хотите ее беспокоить, и обещаю…
— Мисс Берчилл, поверьте, из разговора с Юнипер вы не вынесете ничего нового о работе нашего отца. Она даже не родилась, когда «Слякотник» был написан.
— Конечно, но статья посвящена вам троим, и я все же хотела бы…
— Мисс Берчилл, — голос Перси был ледяным, — вы должны понять, что наша сестра нездорова. Я уже была с вами откровенной: в юности она пережила крушение всех надежд, разочарование, от которого так и не оправилась.
— Да, верно, и мне бы в голову не пришло обсуждать с ней Томаса…
Лицо Перси побелело, и я осеклась. Впервые я видела ее испуганной. Я не собиралась произносить его имя, и оно повисло между нами, словно облако дыма. Перси схватила очередную сигарету.
— Лучше проведите время за осмотром башни, — повторила она с суровой медлительной окончательностью, которой противоречил дрожащий спичечный коробок в ее руке. — Проникнитесь тем, как работал наш папа.
Я кивнула; странное беспокойство грузным комом осело в животе.
— Если у вас останутся какие-то вопросы, задайте их мне. Не сестрам.
В этот миг вмешалась Саффи в своей собственной неподражаемой манере. Во время моего обмена репликами с Перси она опустила голову, но сейчас подняла глаза, ее лицо приняло радостное и кроткое выражение.