Далекие часы

Без каких-либо церемоний она нырнула прямо с бортика, и, когда коснулась воды, Том поспешил выбраться на берег. Ее дерзость, если это была дерзость, странным образом встревожила его. Тревога напугала, а страх показался притягательным. Он сделал ее притягательной.
Разумеется, у Тома не было ни полотенца, ни другого способа быстро обсохнуть и одеться, так что он просто встал под лучи солнца и сделал вид, что расслабился. Это было тяжело. Непринужденность его оставила, теперь он понял, каково его неуклюжим друзьям, которые переминаются с ноги на ногу и мямлят при виде хорошенькой женщины. Хорошенькой женщины, которая поднялась на поверхность пруда и равнодушно лежала на спине, распустив длинные мокрые волосы, похожие на водоросли; безмятежная, естественная, будто и не подозревающая о его вторжении.
Том попытался вернуть себе достоинство; он решил, что брюки помогут, и натянул их поверх мокрых трусов. Он хотел казаться значительным и опасался, что нервозность превратит его в нахала. В конце концов, он учитель и будущий солдат; почему же это так сложно? Непросто излучать профессионализм, когда стоишь в чужом саду, босой и полуголый. Все предыдущие прозрения о глупости права собственности казались теперь незрелыми, если не бредовыми, и он сглотнул, прежде чем как можно спокойнее сказать:
— Меня зовут Томас Кэвилл. Я учитель. Я приехал проведать свою ученицу, которую, вероятно, эвакуировали к вам. — С него стекала вода, по животу бежал теплый ручеек. Том вздрогнул и добавил: — Я ее учитель.
Кажется, он повторяется.
Девушка перевернулась на живот и наблюдала за ним с середины пруда, как будто делала мысленные пометки. Затем скользнула под воду серебристой вспышкой, вынырнула у берега, прижала ладони к камням, одну поверх другой, и положила на них подбородок.
— Мередит.
— Да! — Вздох облегчения: наконец-то. — Да, Мередит Бейкер. Я приехал узнать, как у нее дела. Убедиться, что все хорошо.
Широко расставленные глаза смотрели на него; ее чувства невозможно было прочесть. Затем она улыбнулась, ее лицо невероятным образом преобразилось, и Том затаил дыхание, когда она произнесла:
— Лучше сами ее спросите. Она скоро придет. Сестра снимает с нее мерки для платьев.
— Вот и чудесно. Замечательно.
Цель была его спасательным плотом, и он цеплялся за нее с благодарностью и полным отсутствием стыда. Он просунул руки в рукава рубашки, сел на краешек веранды и достал из ранца папку и список. С притворным спокойствием он проявил огромный интерес к их содержимому; неважно, что при необходимости он мог бы воспроизвести его наизусть. Все равно не мешает еще раз прочесть: он хотел убедиться, что, когда родители учеников придут к нему в Лондоне, он сможет удовлетворить их любопытство честно и уверенно. Большинство детей разместились в деревне, двое — в доме приходского священника, еще один — в фермерском доме по дороге сюда. Он обернулся через плечо на армию дымовых труб над далекими деревьями и отметил, что Мередит судьба забросила дальше всех, в замок, согласно адресу в списке. Он надеялся зайти внутрь, не только чтобы проведать ученицу, но и чтобы немного ознакомиться с замком; до сих пор местные леди были весьма дружелюбны, приглашали его на чай с пирогом и настоятельно предлагали добавки.
Он рискнул еще раз взглянуть на создание в пруду и решил, что на подобное приглашение нечего рассчитывать. Девушка рассеянно смотрела вдаль, так что он не стал отводить глаза. Незнакомка поставила его в тупик: казалось, она была слепа по отношению к нему и его чарам. Рядом с ней он чувствовал себя пустым местом, а к этому он не привык. Однако с безопасного расстояния, несколько усмирив свою гордыню, он на время забыл о тщеславии и задался вопросом: кто же она? Назойливая особа из местной Женской добровольной службы сообщила, что замок принадлежит некоему Раймонду Блайту, писателю (вы, конечно, читали «Подлинную историю Слякотника»?), старому и больному человеку, но Мередит попала в добрые руки его дочерей-близнецов, старых дев, превосходно подходящих для заботы о бедном бездомном ребенке.

Больше ни о ком речи не было, и он предположил, не слишком, впрочем, утруждая себя рассуждениями, что мистер Блайт и сестры-близнецы — единственные обитатели замка Майлдерхерст. Он совершенно не ожидал встретить эту девушку… эту женщину, эту молодую и непостижимую женщину, которая, конечно, никакая не старая дева. Это странно, но внезапно ему нестерпимо захотелось узнать о ней больше.

Она плеснула водой, и он отвернулся, качая головой и улыбаясь над собственным прискорбным самомнением; Том изучил себя достаточно хорошо и понимал, что его интерес к ней находится в прямой зависимости от ее равнодушия к нему. Даже в детстве им управлял самый бессмысленный из всех мотивирующих факторов: желание обладать именно тем, чем невозможно. Он должен оставить ее в покое. Она всего лишь девушка. К тому же очень эксцентричная.
Раздался шорох, и сквозь листву продрался тощий золотистый лабрадор, преследующий собственный высунутый язык; Мередит следовала за ним по пятам, улыбка на ее лице сказала Тому все, что ему следовало знать о ее положении. Он был так рад ее видеть — крошечный кусочек нормального мира в очках, — что улыбнулся и бросился ей навстречу, едва не кувырнувшись по пути.
— Привет, малышка. Как жизнь?
Она замерла как вкопанная и заморгала, явно придя в замешательство, увидев его в непривычной обстановке. Пес нарезал круги вокруг девочки. Румянец распространился с ее щек на шею, она переступила с ноги на ногу и поздоровалась:
— Добрый день, мистер Кэвилл.
— Я пришел проверить, как дела.
— Все хорошо, мистер Кэвилл. Я остаюсь в замке.
Он улыбнулся. Милое дитя, застенчивое, но сообразительное. Быстрый ум и превосходные способности к наблюдению, привычка подмечать скрытые мелочи и составлять неожиданные и оригинальные описания. К сожалению, она почти не верила в себя, и нетрудно догадаться почему: ее родители посмотрели на Тома как на умалишенного, когда год или два назад он предложил ей поступить в среднюю школу. Но Том работал над этим.
— Замок! Вот это удача. Кажется, я ни разу не был в замке.
— Он очень большой и очень темный, в нем странно пахнет грязью и много-много лестниц.
— Ты уже по всем поднималась?
— Кроме той, что ведет в башню.
— Вот как?
— Мне нельзя туда подниматься. Там работает мистер Блайт. Он писатель, самый настоящий.
— Настоящий писатель! Если повезет, ты получишь от него пару советов, — воскликнул Том, игриво хлопнув ее по плечу.
Мередит улыбнулась, стеснительно, но довольно.
— Возможно.
— Ты по-прежнему ведешь дневник?
— Постоянно. Столько всего надо записать!
Она украдкой покосилась на пруд, и Том последовал ее примеру. Длинные ноги девушки, держащейся за бортик, всплыли на поверхность. Неожиданно в его голове возникла цитата из Достоевского: «Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь».[44]
Он кашлянул.
— Хорошо. Это хорошо. Чем больше ты практикуешься, тем лучше станешь. Никогда не останавливайся на достигнутом.
— Обещаю.
Улыбнувшись ей еще раз, он кивнул на свой планшет.
— Значит, можно отметить, что ты счастлива? Все замечательно?
— О да.
— Ты не слишком скучаешь по маме и папе?
— Я пишу им письма, — ответила Мередит. — Я знаю, где находится почта, и уже отправила им открытку с новым адресом. Ближайшая школа — в Тентердене, туда ходит автобус.
— А твои брат и сестра, они тоже живут неподалеку от деревни?
Мередит кивнула.
Он положил ладонь ей на голову; волосы на макушке были нагреты солнцем.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140