Она собрала сестер, своих любимых сестер, и подождала, пока те крепко уснут. И затем чиркнула спичкой в библиотеке, где когда-то все началось.
Эпилог
Чердак десятилетиями использовался под склад. Сплошные коробки, старые стулья и забытые оттиски. В здании расположен издательский дом, и слабый запах бумаги и чернил пропитал стены и пол. Он довольно приятный, если вам по вкусу подобные вещи.
На дворе 1993 год; ремонт занял месяцы и наконец завершен. Беспорядок расчищен, стена, которую кто-то когда-то воздвиг, чтобы превратить один пронизанный сквозняками чердак в два, снесена, и впервые за пятьдесят лет чердак викторианского дома Герберта Биллинга в Ноттинг-Хилле обрел нового жильца.
Стук в дверь; девушка спрыгивает с подоконника. Это на редкость широкий подоконник, на нем очень удобно сидеть, что она и делала. Ее тянет к окну. Квартира выходит на юг, так что в ней всегда солнечно, особенно в июле. Девушке нравится смотреть на сад и на улицу и кормить воробьев, которые повадились навещать ее в поисках крошек. Ей не дают покоя странные темные пятна на подоконнике, напоминающие пятна от вишен, которые не сумел скрыть даже свежий слой белой краски.
Эди Берчилл открывает дверь и с удивлением и удовольствием видит свою мать. Мередит протягивает ей веточку жимолости со словами:
— Я заметила, что она растет на изгороди, и не удержалась. Ничто не оживляет комнату лучше жимолости. У тебя найдется ваза?
У Эди пока нет вазы, зато есть идея. Во время ремонта обнаружилась стеклянная банка, в которой когда-то хранили варенье.
Сейчас она стоит рядом с раковиной. Эди наполняет банку водой и водружает жимолость на подоконник, на солнце.
— Где папа? — спрашивает она. — Почему он не пришел с тобой?
— Он знакомится с Диккенсом. Читает «Холодный дом».
— А, ну отлично, — откликается Эди. — Боюсь, он не скоро вернется.
Мередит достает из сумки стоику бумаги и трясет над головой.
— Ты закончила! — хлопает Эди в ладоши.
— Закончила.
— И это мой экземпляр?
— Я специально переплела его.
Эди улыбается и забирает у матери рукопись.
— Поздравляю… ты настоящая героиня!
— Я думала подождать до завтра, — краснеет Мередит, — но не утерпела. Хотела, чтобы ты первая прочитала.
— Еще бы! Когда твои курсы?
— В три.
— Я выйду с тобой. Загляну в гости к Тео.
Открыв дверь, Эди придерживает ее перед матерью. Она собирается отправиться следом, но кое-что вспоминает. Вечером она встречается с Адамом Гилбертом, чтобы отпраздновать за бокалом вина публикацию «Слякотника» «Пиппин букс», и обещала показать ему первое издание «Джейн Эйр», подаренное Гербертом, когда она согласилась вступить во владение «Биллинг энд Браун».
Она быстро оборачивается и долю мгновения видит две фигуры на подоконнике. Мужчина и женщина сидят так близко, что едва не соприкасаются лбами. Эди моргает, и фантом исчезает. Остается только залитый солнечным светом подоконник.
Это не впервые. Время от времени на периферии ее зрения что-то мелькает. Эди знает: это всего лишь игра света на побеленных стенах, но она любит фантазировать и воображает, что это нечто большее. Что в ее новой квартире когда-то жила счастливая пара. Что это они запятнали подоконник вишнями. Что это их счастье пропитало стены квартиры.
Ведь все, кто навещает ее, говорят одно и то же: в комнате царит добрый дух. Что правда; Эди, не может это объяснить, но на чердаке действительно царит добрый дух; это счастливое место.
— Ты идешь, Эди?
Мередит просовывает голову в дверь.
— Ты идешь, Эди?
Мередит просовывает голову в дверь. Она боится опоздать на писательские курсы, которые так любит.
— Иду!
Эди хватает «Джейн Эйр», бросает взгляд в маленькое зеркало над фарфоровой раковиной и бежит за матерью.
Дверь закрывается за ней, вновь оставляя призрачных любовников в тишине и тепле.
Благодарности
Мои искренние благодарности всем, кто читал и комментировал ранние черновики «Далеких часов», в особенности Дэвину Паттерсону, Ким Уилкинз и Джулии Кретчмер; моей подруге и агенту Сельве Энтони за безмерную заботу; Дайан Мортон за молниеносную вычитку последних страниц; и всей моей семье — Мортонам, Паттерсонам и особенно Оливеру и Луи — и друзьям за то, что позволяли мне так часто сбегать в замок Майлдерхерст и терпели меня, когда я спускалась с холма, потрясенная, смущенная, а порой и чуточку не в себе.
Мне выпало счастье работать с блестящей редакторской командой континентального масштаба, и я хотела бы искренне поблагодарить за неустанную работу и бесконечную поддержку в своевременном доведении «Далеких часов» до печати Анетт Барлоу и Клару Финлей из «Аллен энд Анвин», Австралия; Марию Рейт, Илая Драйдена и Софи Орм из «Пан Макмиллан», Великобритания; Лиз Ковен, обширные познания которой не перестают меня удивлять. И еще огромное спасибо Лизе Кейм, Джудит Керр и сотрудникам «Атриа», США, и всем моим издателям за неизменную преданность мне и моим книгам.
Спасибо также Роберту Горману из «Аллен энд Анвин» за неравнодушие; Сэмми и Саймону из «Бук-хаус», которые были невероятно терпеливы со мной и дотошны при типографском наборе романа; Клайву Харрису, который показал мне, что в Лондоне до сих Пор можно найти следы немецких бомбардировок, если знать, где искать; художникам и дизайнерам, которые создали такие красивые обложки для «Далеких часов»; книгопродавцам и библиотекарям всего мира за понимание того, что книги — не обычный товар. Также посвящается памяти Герберта и Риты Дэвис.
И конечно, огромное спасибо вам, мои читатели. Без вас я получила бы вдвое меньше удовольствия.
«Далекие часы» начались с простой идеи о сестрах, живущих в замке на холме. Дальнейшее вдохновение я черпала из множества источников, в том числе иллюстраций, фотографий, карт, стихотворений, дневников, социологических журналов «Мнение масс», интернет-свидетельств очевидцев Второй мировой войны, выставки «Война глазами детей» Имперского военного музея, своих собственных визитов в замки и усадьбы, романов и фильмов тридцатых и сороковых годов, историй о привидениях и готических романов восемнадцатого и девятнадцатого столетий.