— Таська, чем я тебя прогневил?
Не пробуя высвободиться, Анастасия сказала:
— Похоже ты, попав сюда, ужасно возрадовался, что нашел наконец место, где все устроено по твоему вкусу…
— Святая правда. Не без того. Не без того, Настенька. А ты бы на моем месте не радовалась хоть самую чуточку? — он отстранил ее и заглянул в глаза. — На моем?то месте? В глаза смотрите, княжна! И отвечайте честно, пока за ухо не укусили. Говорят, это больно. Где у нас ушко?
— Еще чего! — Анастасия гибко уклонилась, упираясь ему в грудь ладонями, вырвалась, но раздражение пропало — он умел, признаться, шутливо гасить вспыхивавшие порой искорки размолвки, прежде чем они разгорались ясным огнем.
— Ее голубые глаза явственно доказывали, что она сейчас или скажет дерзость, или будет плакать… — сказал Капитан. — Плакать ты не собираешься, не та закваска, — он присел на подлокотник тяжелого кресла. — Давай тогда говори дерзости. Только по уму и спокойно.
— Пока что наша жизнь — сплошное путешествие, — сказала Анастасия, присев на подоконник, лицом к этому странному и желанному человеку. — Но ведь когда?то путешествие кончится? И нужно будет что?то выбирать, как?то определяться?
— Таська, я не сомневался, что ты умница, — сказал Капитан без улыбки. — И частенько зришь в корень. Определяться надо. И я тебе сразу скажу, что место мое вот здесь. Что?то меня ваша Счастливая Империя отнюдь не прельщает, и вовсе не из?за поменявшихся местами мужчин и женщин… здесь… здесь, по крайней мере, многое забывши, что?то важное сохранили…
— А по?моему, здесь очень скучно.
— Ну да, со шпагами по переулочкам не бегают… — Он подошел, присел рядом на нагретый солнцем подоконник, и обнял Анастасию за плечи. — Но здесь вовсе не скучно. Это поначалу кажется, будто все здесь недвусмысленно благости но — пряничные терема, опрятные мужички на золотых полях с песнею хлеба сгребают, аки кубанские казаки.
Это поначалу кажется, будто все здесь недвусмысленно благости но — пряничные терема, опрятные мужички на золотых полях с песнею хлеба сгребают, аки кубанские казаки… Я сам сначала купился — ну, думаю, пастораль незамутненная… Но вскоре же, Настенька, оказалось, что и здесь имеет место свое потаенное кипение страстей. — Он вздохнул. — Ты ведь тоже поехала из своей мушкетерской глубинки за знаниями, так что ты быстро все поймешь… Слушай внимательно и мотай на ус, какого тебе по артикулу не полагается. Здесь начинаются серьезные дела. Видишь ли, не может человек пятьсот лет смирнехонько ходить по кругу, бесконечно повторять дедов?прадедов, какими бы они ни были умными и Давними. Когда?нибудь обязательно надоест… И тогда начинаются раздумья над собой и над миром. Даже у вас, судя По твоим рассказам, задумавшихся над бытием и будущим хватает. А здесь — тем более, особенно если учесть, что здесь таким не грозит костер. Словом, здесь пока что спокойно, но грядут жаркие споры насчет основ и целей. Кто?то по кузням и горницам что?то новое изобретает, кому?то хочется дойти до края света и сплавать за море, а кому?то пуще всего дороже дедовская старина без громокипения мысли. Это крайние точки, а сколько меж ними оттенков и мнений — не сосчитать… Понимаешь?
— Понимаю, — сказала Анастасия. — Лучше расскажи, где ты пропадаешь.
— Там и пропадаю. Споры?разговоры до одури. Отсюда ведь ходит много торговых караванов… Так что есть книги и есть люди…
— А я? — спросила Анастасия, подняв к нему лицо. — Ты не забывай, пожалуйста, — я ведь не за одними приключениями поехала. За Знаниями.
— А знания, Тасенька, иногда до того тяжелая вещь — он смотрел ей в глаза угрюмо и печально, и Анастасия отчего?то почувствовала смутную тревогу.
— Я уже взрослая, — сказала она.
— Я вот тоже взрослый, — сказал Капитан. — И повидал побольше твоего. А все равно страшно до ужаса…
— Ты о чем?
— Ох… Пошли, ждут нас. — Он спрыгнул с подоконника, подхватил ее, прижал, шепнул на ухо: — Таська; Таська… Ну что за беспокойная штука жизнь — едва уверишься, что все хорошо, как новая пакость в затылок дышит…
В его голосе звучала такая тоска, непонятная и надрывная, что Анастасия невольно отстранилась, захваченная его тревогой:
— Что случилось? Что?то ведь случилось…
— Пошли. Смеркается уже, нас ждут.
…Анастасия давно уже приметила эту башню, стоявшую особняком на окраине Китежа, поодаль от крайних домов. Высокая, этажей в десять, со странной крышей — полукруглый купол из множества стекол в медной обрешетке. Оказалось, что это и есть башня звездочетов.
Внутри было чисто и тихо. Поднимаясь по широкой лестнице, Анастасия мельком успевала разглядеть в дверных проемах на этажах ряды полок с толстыми книгами, какие?то громоздкие загадочные устройства, столы, заставленные диковинной стеклянной посудой, чучела знакомых и незнакомых зверей и птиц.
— Алхимики тут работают? — спросила она понимающе.
— Бери выше, — сказал Капитан. — Это, конечно, не академия де сиянс, но единственное серьезное научное заведение на ба?а?льшом пространстве… Нет, нам выше, на последний.
Они поднялись под самый купол. У Анастасии разбежались глаза — на кованых треножниках в человеческий рост стояли несколько огромных труб, напоминавших бинокль Капитана, уставленных вверх, в свободные от стекол квадраты медного каркаса?купола. На столах лежали странные приспособления, загадочные цветные рисунки — раскрашенные в несколько цветов круги и полумесяцы, черные диски с лохматой золотой бахромой, россыпь золотых точек на черном — в иных Анастасия узнала знакомые созвездия; были и очень точные изображения хвостатых звезд, иногда появлявшихся в небе и наводивших ужас на людей.
— Я посмотрю, можно? — Не вытерпев, Анастасия рванулась к ближайшей трубе, соблазнительно поблескивающей фиолетовой линзой.