Не парируя удар, она уклонилась, ушла. И снова. И еще раз. Звон и лязг мечей, острое мелькание клинков. Бой. Анастасия краем глаза заметила чье?то удивленное лицо — неужели начинают догадываться и понимать? Что же делать?
А вот что — нужно обернуть против Катерины ее же женственность, то есть силу. Катерина выше, массивнее, а она, Анастасия, наверняка проворнее. Уклоняться, Уходить. Изматывать. Затягивать. Вот так — пируэт на каблуке. И еще. Этот удар парируем, от двух уходим… Пусть дылда злится, недоумевает, уже злится, уже, сейчас откроется… Держи!
Колющий удар по всем правилам фехтовального искусства и непогрешимого кодекса. И темное пятно на голубом рукаве, кровь на запястье противника. И ненавидящие глаза.
Анастасия, тяжело отдуваясь, выпрямилась и отсалютовала мечом:
— Конец, милорды!
И тут же упруго выгнулась в сторону, взмахнув мечом, почти не рассуждая. И успела отбить лезвием, держа его плашмя, короткий кинжал — дружескую любезность от подруги Катерины, неслыханное нарушение кодекса поединков. Нарушительницу уже держали несколько рук, но дело не кончено, что?то нехорошее затевалось — Катерина перебросила меч в левую руку и готова драться, два?три рыцаря явно собираются принять ее сторону, а другие готовы им помешать. Там и сям, в разных углах сверкнули клинки, вот?вот наметятся враждующие пары, вот?вот завяжется нешуточная кутерьма…
— Спокойно, милорды! Первый, кто начнет… Обнаженные клинки растерянно опускались, а иные так и не покинули ножен. На середину зала вышла с обнаженным мечом Сандра из долины Мину — седые пряди в волосах, суровое женственное лицо пожилого рыцаря, — один из лучших мечей Счастливой Империи и неустанная блюстительница кодекса чести. Гомон стих мгновенно.
— Что?то сдается мне, не похоже все это на честный поединок. Никак не похоже. — Она глянула на подругу Катерины так, что попятилась не только та, но и оказавшиеся рядом.
— Что?то сдается мне, не похоже все это на честный поединок. Никак не похоже. — Она глянула на подругу Катерины так, что попятилась не только та, но и оказавшиеся рядом. — У вас что, родовая вражда?
— Нет, — хмуро выдавила подруга Катерины.
— Тогда почему? Ты что, не знаешь, что за такие выходки придется предстать перед городским советом рыцарей?
— Знаю, — процедила та сквозь зубы.
— Тогда?
— Я отвечу, — шагнула вперед Катерина. — Потому что такие вместе с их оруженосцами, такие вот мужественные тростиночки, позорят рыцарское сословие!
— Основания? — ледяным тоном спросила Сандра, — Ну же, основания? Рыцарь — это человек из благородного рода, который удостоен золотых шпор и соблюдает кодекс. Редко, крайне редко, но случалось даже, что среди рыцарей оказывались, как это ни покажется нам удивительно, мужчины — потому что по капризу природы уродились женственными и обладали достаточной силой, дабы носить доспехи и владеть мечом. Летописи называют таких мужчин амазонками. Как видим, даже мужчины, существа исконно слабого пола, могли быть рыцарями. Почему же чье?то телосложение вызывает такую злобу?
— Потому что она еще и чернокнижник!
— Ложь и клевета, — сказала Анастасия. — Через мои руки прошло исключительно то, что несло на себе Печать Благонадежности жрецов Великого Бре. Старые рукописи, не имеющие ничего общего с чернокнижными, нужны мне, чтобы…
Презрительные усмешки Катерины и ее подруги переполнили чашу. Хандра последних дней, недовольство собой, сегодняшняя стычка — все сплелось в безоглядную ярость. Анастасия шагнула вперед. Вытянула руку. Ткнула острием кинжала в мякоть указательного пальца и провела пальцем по лезвию меча, оставив на зеркально блестевшей стали размытую алую полоску. Подняла меч перед собой, эфесом к потолку, острием к полу. Настала гробовая тишина — в уважение к Клятве Железа и Крови, — ив этой невероятной тишине Анастасия произнесла звонко, решительно, чеканя каждое слово:
— Я, Анастасия, княжна отрогов Улу?Хем, средняя дочь из рода Вторых Секретарей, клянусь железом и кровью, что совершу подвиг, какого прежде не свершал никто. Клянусь достигнуть Закатного Моря, где тонет к ночи Лик Великого Бре. Достигнуть или умереть! Легенды гласят, что вода Закатного Моря солона. Я попробую эту воду!
Равнодушных не было. Даже у врагов глаза стали круглыми от почтительного страха. Сама Анастасия ощущала пьянящую легкость души и тела — ну вот и решилась наконец, теперь сожжены все мосты, отрезаны все пути назад. Отказаться от клятвы — навсегда вычеркнуть себя из рыцарского сословия. Значит, пора. Таково предназначение — странствовать на закат, вслед за клонящимся к горизонту Ликом Великого Бре.
— Что ж, все мы слышали клятву, — задумчиво сказала Сандра. — Возвращайтесь к веселому пиру, рыцари. Желаю удачи, Анастасия, и да хранит тебя Великий Бре.
И все вернулось на круги своя. Потащили на место столб!, зажигали светильники — за окном сгущался серый сумрак. Шмыгали слуги, затирая винные пятна, убирая черепки и неся полные кувшины. Зазвенели кубки. И посреди веселого гомона Сандра тихонько шепнула на ухо Анастасии:
— Еще поговорим. Ночью лучше всего. Сегодня не смогу, завтра…