— Что это? — спросила она, чувствуя себя крохотной пылинкой посреди смерча.
— Великий Канал! — ответил кто?то. — Творение Божественного Жука!
— А… зачем все это? — спросила Анастасия недоуменно. Как раз из?за грандиозности Канала не верилось, что здесь скрыта естественная, разумная, человеческая цель. Людей здесь собрано многие тысячи, но все, что они делали, было нечеловеческим.
В ответ — удар по спине:
— Заткнись, дикарка!
Анастасия посмотрела влево — там и в самом деле стоял целый город. Город на колесах. Крытые грубой тканью огромные повозки и настоящие домики — но на высоких колесах, с оглоблями и дышлами, уткнувшимися в землю, с окнами и дверями, крылечками и латаными жестяными трубами. Тысячи повозок, тысячи домиков, образовавших неисчислимые улицы и тупики жуткого лабиринта. Там дымили печи, взлетали снопы искр над крышами кузниц, бегали дети, ревел скот, под навесами в стойлах из жердей стояли кони, висело на веревках белье. В любой момент этот город мог сняться с места и тронуться в путь. И над городом на высоченном столбе, обитом жарко блестевшими золотыми бляхами, на белом человеческом черепе (слишком большом, чтобы быть делом рук природы), вцепившись в него шестью растопыренными лапами, восседал гигантский золотой паук с черными матовыми глазами. А чуть пониже развевались по ветру то ли длиннющие лошадиные хвосты, то ли пучки черных веревок.
Один из пленивших Анастасию поскакал в город — видимо, известить кого?то. Мелькнул на улицах, направляясь к столбу с пауком (или жуком?) и исчез в суетне таких же черных.
Анастасию грубо схватили за плечо и повернули, толкнули в спину костистым кулаком:
— Пошла!
— Я… не умерла? — спросила она неуверенно. Тычок кулаком в поясницу:
— Скоро убедишься, что тут живые…
Они вошли в город, зашагали меж повозок и домиков. Анастасия поразилась, что никто не обращает на них внимания. Взглядывают мельком и тут же равнодушно отводят глаза, уступают дорогу без страха, без любопытства, без единого человеческого чувства. Только у детей, и то совсем крохотных, Анастасия увидела в глазах живой блеск. Те, что постарше, уже пугали насквозь пустыми глазами.
Они подошли к столбу с черепом и жуком. Вблизи оказалось, что столб воистину громаден. Черные веревки сухо шелестели в налетевшем ветерке. Дом под столбом был больше и наряднее остальных — но и он, понятно, на колесах.
Захватчики переменились на глазах. Теперь они приняли вид раболепный и предупредительный, хотя пока что не видно никого, перед кем следует эти чувства проявлять. Они стояли в ряд, смирнехонько, вытянув руки по швам.
Скрипнула дверь, и сверху позвали:
— Входите!
Старший толкнул Анастасию в спину, и она пошла вверх по приставному крыльцу с перилами. Следом на цыпочках взбирался старший. Казалось, он и не дышит.
Прихожая, где застыли двое воинов в черном, с секирами. Дверь медленно распахнулась. Старший уже не толкал — упер в спину Анастасии палец и направил в проем, бесшумно ступая следом. Дверь бесшумно же захлопнулась за ней.
— Подойди ближе, — произнес лишенный человеческих чувств мужской голос — словно сам воздух, насыщенный запахами железа и песка, складывался в слова под ударами невидимого кнута.
Анастасия сделала два шага вперед.
— Развяжите руки.
Шаги за спиной. Руки Анастасии оказались свободны. Она встряхнула ими, разгоняя кровь по жилам и жилочкам, огляделась.
В черном высоком кресле сидел человек в черном. Узкое Длинное лицо, крючковатый нос, острый подбородок. Совершенно голый череп перехвачен над глазами обручем с золотым жуком. Казалось, жук впился ему в лоб всеми шестью лапами и застыл, подобно третьему глазу. Такой же жук, только побольше, восседал на спинке кресла над его голоси, и из жука рос золотой семисвечник. По обе стороны кресла стояли такие же люди в черном, только у этих жуки висели на груди на золотых цепочках.
— Убирайся.
— Великий Мастер, она строптива, и я опасаюсь… — прошелестел из?за спины Анастасии старший над схватившими ее.
— Великие истины усмиряют самых строптивых, — сказал человек в черном. — Убирайся.
Дверь мягко затворилась. Полтора десятка взглядов скрестились на Анастасии. Она стояла, гордо подняв голову, притворяясь, будто не замечает этих взглядов — шарящих, холодных. И совершенно пустых.
— Ну что же, — сказал тот, кою назвали Великим Мастером. — Она слишком красива, чтобы продолжать род рабочего быдда, а следовательно, достойна продолжать род кого?то из вас, Хранители Кнута и Лопаты.
— Сначала следовало бы меня спросить, согласна ли я продолжать чей?то там род, — сказала Анастасия. — И стоит ли его вообще продолжать?
На нее уставились даже не возмущенно — с безмерным удивлением.
— Участь женщины — неустанно продолжать род, — сказал Великий Мастер. — А участь рожденных женщиной — вести вперед Великий Канал. Ты, должно быть, издалека, и разум твой темен, если ты не знаешь очевидных вещей.
— Я — княжна Анастасия из рода Вторых Секретарей, рыцарь Счастливой Империи.
— Придуманные дикарями звания нелепы перед Великим Каналом.
— Прекрасно, — сказала Анастасия. — Похоже, меня собираются сделать чьей?то женой, не спрашивая, как я к этому отношусь?