Анастасия чувствовала себя скверно. Самое тяжелое в трудной и опасной дороге — первые шаги, первые переходы, когда ничего еще не ясно, когда опасности зыбки, туманны, не оформились в целое, неизвестны друзья и враги, и не вкусил еще радости первых побед и поучительной горечи первых поражений. Неизвестность. Самое тяжелое в жизни.
Поэтому Анастасия обрадовалась, когда Росинант вдруг поднял голову, шумно понюхал воздух и фыркнул. Вынула лук и наложила стрелу на тетиву. Поводьев не касалась. Ждала. Размеренно постукивали копыта. Насторожились собаки.
Лес редел. Ползли минуты, а все оставалось по?прежнему. Будь впереди звери или люди, иначе вели бы себя боевой рыцарский конь и привыкшие к странствиям псы, встречавшие и разбойников, и хищное зверье. Сейчас же Анастасия не знала, что и думать.
Ну вот, что?то определилось. Тропка, давно уже ставшая едва различимой, сейчас исчезла совсем. Впереди было дикое редколесье — но что?то там виднелось впереди, непонятное. Что?то продолговатое, и что?то блестящее вдали. Несомненно, дело рук человеческих. Анастасия обернулась, встретила взгляд оживившейся Ольги и кивнула:
— Вперед!
Она крупной рысью вылетела на опушку и остановила коня. Стремя Ольги звякнуло о ее левое стремя. Натянув луки, они всматривались. Оторопело переглянулись и снова уставились туда.
В несколько рядов стояли странные, удивительные предметы. Больше всего они походили на гигантские колбасы с аккуратньми рядами дырок по бокам — и одни дыры, зиявшие, позволяли разглядеть, что колбасы внутри пустые, а другие дыры закрыты мутным… стеклом? По бокам у колбас — нечто, напоминавшее гигантские плавники, отклоненные назад, и одни плавники отвалились, лежат рядом, помаленьку рассыпаясь в пыль, а другие пока что держатся. Хвосты колбас увенчаны косыми вертикальными плавниками, и на них — еще плавники, горизонтальные, и некоторые отвалились, а другие нет. На хвостах виднеются еще округлые спаренные бочки. Одни предметы стоят на трех подпорках с колесами — две подпорки под плавниками, одна под носом. Другие лежат брюхом на земле, развалились на части — видно, что у них были свои подпорки, но подломились. Все это брошено давным?давно — повсюду запустение, тлен, земля под предметами и далеко вокруг покрыта чем?то, некогда твердым и ровным, а сейчас потрескавшимся, и в трещины буйно проросла высокая сочная трава, а кое?где поднимаются и деревца. Одно выросло прямо сквозь «колбасу». Подальше, слева — серые руины огромного здания. Невозможно уже понять, как оно выглядело, когда было новьм. Вдали — ряд тускло поблескивающих круглых строений без дверей и окон, с плоскими крышами, больше похожих на перевернутые вверх дном исполинские ведра.
— Слушай, это все старое, — тихо сказала Ольга. — Ужасно старое. Гниль и ржавчина. Может, это Древние?
Вместо ответа Анастасия натянула тетиву и выстрелила. Стрела пробила бок ближайшей «колбасы», вылетела с другой стороны и упала наземь далеко позади предмета, на таком расстоянии, которое примерно и пролетит пущенная с таким усилием стрела. Взвились облачка трухи, остались дыры с кулак. Миг тишины, и предмет даже не рухнул — осел, рассыпался на крупные обломки, тут же раскрошившиеся при ударе оземь, словно подрезали невидимую становую жилу, на которой все держалось.
— Гниль, — сказала Анастасия. — Точно.
Вложила лук в саадак и затрубила. Хриплый рев боевого рога пронесся над полем и загадочными предметами, утих вдали. Треща крыльями, из серых руин взвилась ворона, унеслась прочь. Бой глухо рычал.
— Быть может, это все от Древних осталось, — сказала Анастасия. — Только что это?
— Такие дома?
— А где к ним лестницы? Где трубы?
— И все равно — ни на что больше это не похоже, только на дома. Может, лестницы они потом убирали внутрь, как залезут, — что мы знаем о Древних?
— Твоя правда, — сказала Анастасия. — Не знаем ничегошеньки. И ничего не узнаем — что тут поймешь? Одна труха.
— А вон там? Те блестящие? Это даже больше похоже на дома.
— Скорее на башни, только низкие какие?то… Поехали? Всадницы двинулись вперед, далеко объезжая загадочные исполинские предметы — казалось, они готовы развалиться от негромкого перестука копыт. Пытались рассмотреть, что же таится внутри — похоже, ряды тесно сдвинутых кресел с низкими спинками.
— Может, это храм? — спросила Анастасия, невольно понижая голос. — Они там садились и молились?
— Тогда там, впереди должны быть алтари? Попробуем?
— А не завалит?
— Осторожненько…
Они слезли с коней, на цыпочках приблизились к предмету с подломившимися подпорками и заглянули внутрь. Мутное стекло едва пропускало свет.
— Ну, вот видишь, — сказала Анастасия. — Там, позади, много кресел, и все рядами, а здесь — только два. Похоже, тут и сидели жрецы. Что?то вроде алтаря. Вот, сплошь кругляшки стеклянные, рогатины какие?то… И написано что?то.
.. И написано что?то… Нет, не разобрать. Буквы очень уж мелкие.
— Я залезу внутрь?
— Нет уж, — сказала Анастасия. — Не вздумай. Все?таки храм. Кто там знает насчет богов Древних и их силы…
Она все глубже погружалась в самую откровенную ересь. Точнее, старая вера, не больно?то крепкая, помаленьку таяла, а взамен не приходило ничего — одни загадки и Неизвестность.