Миша вздрогнул. До него вдруг дошло, что разговор ведется на черт знает каком наречии — одном из тех, которым с помощью колдовства обучили его эльфы несколько дней назад.
— Ты… Ты их понимаешь? — милиционер вопросительно заглянул в черные глазницы.
— Да, деточка, понимаю, — в голосе Йорика прозвучала жалость к тронувшемуся умом альтер эго. — Ты всегда задаешь дурацкие вопросы когда тебя собираются слопать?
— Но… Но как?
— Я — твое альтер эго, забыл? А вообще, какая разница, если нас собираются сожрать? А я еще не отрастил пушистый рыжий хвостик! Стыд и позор порядочной белке, если ее слопают без хвоста!
Разговор шел по-русски, поэтому сразу несколько существ потребовали разъяснений:
— Какие невежи. Я ни слова не понимаю.
Я ни слова не понимаю.
— Иностранцы. Что с них взять.
— Как так — слопают? Эй, мы что, попали к людоедам?! Выпустите меня! Я хочу назад, на дерево!
Йорик повернулся к Дмитрию Андреичу.
— Дед, не суетись, тебя не сожрут. Тобой, разве, моль заинтересуется, да короеды.
Чертопрыщенец обиженно засопел.
— Хватит торчать на кухне. По местам. Человеки — в подвал, белка — в зверинец, — объявил супруг «мышки», которому, похоже, наскучила трескотня чужаков.
Миша поднял с пола сумку и ухватился за «собачку» застежки-молнии.
— Эй, эй, мы пришельцы из другого мира. Вы всегда так обращаетесь с пришельцами?
«Мышка» расхохоталась. Копытца выбили веселую дробь.
— Конечно всегда! А иначе зачем нужен дом окнами на Алиен Штрассе?
— Прости, козлоногая, окнами куда? — переспросил Йорик.
— На Алиен Штрассе, глупая белка. Место, куда порталы выбрасывают бродяг, ротозеев, случайно ступивших не туда, и прочий сброд. Мы честные кавланы. Мы едим только то, что дозволено королем.
— Если не веришь, могу показать королевский патент, — встрял в разговор супруг «мышки». — Разрешено есть всех кроме эльфов. Вы ведь не эльфы.
— Почем ты знаешь, — фыркнул Йорик, — может я эльфийская белка. Или беличий эльф.
— А у меня эльфийский меч! — сказал Миша, распахнув сумку. Руны на клинке вспыхнули в свете костра. — А он, — милиционер показал на непрестанно моргающего Дмитрия Андреича, — он — эльф в душе. Так что мы уходим. — Миша для убедительности несколько раз взмахнул грозным оружием. Низкое утробное «вжихх» «вжихх» разнеслось по комнате.
— В подвал, я говорю!
Полосатый мышкин супруг щелкнул пальцами. Тотчас воздух наполнился шелестеньем, жужжаньем и свистом. Не успел милиционер глазом моргнуть, как оказался связанным по рукам и ногам прилетевшими неизвестно откуда крепкими пеньковыми веревками. Меч со звоном упал на пол.
— Сколько можно?! Сегодня меня уже вязали! — завопил Йорик. Он снова стал похожим на бухту каната с пылающим взглядом.
— Ммм! — поддержал Дмитрий Андреич. Веревка захлестнула рот, и старик мог только мычать. — Мммм мм мму!
Полосатый кавлан еще раз щелкнул пальцами. Послышался дробный топот множества маленьких ног. Пол зашевелился. Приглядевшись, Миша увидел, что на него надвигается целая армия крошечных существ — не то крыс, не то кенгуру-недоростков. Сотня ухватила милиционера за одну штанину, сотня — за другую, потом мелкие поганцы дернули разом и молодой человек с громким «Мать-мать-мать!» рухнул на пол — только мелькнула в воздухе белая шевелюра. Под милиционера подсунули прочные стальные прутья, похожие на шампуры, подняли над землей и, кряхтя, поволокли прочь.
То же самое приключилось с чертопрыщенцем. А Йорика покатили как шар, напевая что-то пискливо-мышиное.
— Врагу не сдаеотся!… — заорал череп.
— Человеков — в подвал, белку — в зверинец, — напомнил полосатый.
— Чтоб ты сдох, эксплуататор, — отчетливо пискнуло над самым Мишиным ухом.
Йорика покатили направо, Мишу и Дмитрия Андреича поволокли налево и вниз, в длинный едва освещенный коридор со множеством окованных железом дверей. Милиционер насчитал их больше десятка, пока процессия не остановилась возле одной, запертой на пудовый висячий замок.
Милиционер насчитал их больше десятка, пока процессия не остановилась возле одной, запертой на пудовый висячий замок. Послышалось цоканье копыт и в коридоре объявился старый сгорбленный кавлан. На кошачьей голове почти не осталось шерсти, усы слиплись от паутины. Повернув в замке ключ, кавлан распахнул дверь.
— Вносите.
Едва Мишу и чертопрыщенца втащили внутрь, дверь захлопнулась.
— Развязать не забудьте, — донесся скрипучий голос старика из крошечного зарешеченного окошка, проделанного в толстых досках двери.
— Хоть развяжут, и на том спасибо, — проворчал милиционер.
— Не за что, — прокаркал снаружи престарелый кавлан. — От веревок образуются тромбы, а у меня от них изжога.
Неведомые мелкие существа разбежались как тараканы, прихватив с собой веревки. Едва язык Дмитрия Андреича обрел возможность свободно излагать мысли, старик накинулся на Мишу с расспросами.
— Что все это значит? Где мы? Зачем нас сюда приволокли? На каком языке вы тут лопочете? Зачем вы сняли меня с ветки? Я же говорил, что лучше мне остаться там! Да что вы молчите, в конце концов? Отвечайте, чтоб вам треснуть! Оглохли?
— Не оглох, — сообщил Миша. — Просто размышляю, не попросить ли для вас кляп.