— Держитесь! — скомандовал Улс, взмахнув крыльями.
— Американские горки отдыхают! — выпалил Миша, когда Улс влетел в широкую пещерообразную дыру на самой вершине скалы. Сползши с драконьей спины, милиционер принялся делать дыхательные упражнения, борясь с подступившей тошнотой. По спине стекали струйки холодного пота.
Рядом костяным мячиком запрыгал по каменному полу Йорик.
— Обалдеть! Круть! Полный улет! Улс, а еще покатаешь?
— Потом, — дракон потерся розовой спиной о стену. — Покатаю, если пообещаешь не выпускать когти.
— Тогда ему придется держаться зубами, — сказал Миша.
— Я попону нацеплю, — ответил Улс. — Ладно, пошли. Нас уже ждут, наверное.
Драконье гостеприимство не знало пределов.
— Ладно, пошли. Нас уже ждут, наверное.
Драконье гостеприимство не знало пределов. Мишу и Йорика усадили во главе необъятного стола, установленного в центре зала размером с небольшой стадион. На столе было столько еды и выпивки, что запросто хватило бы на прокорм целой орды кочевников вместе с конями.
Вокруг суетилась и гомонила многочисленная родня Цвея во главе с папашей — зеленовато-синим драконом по имени Ирг.
Памятуя о том, что Йорик называл Цвея принцем, Миша сделал попытку воздать Иргу королевские почести, но тот отмахнулся:
— Брось. Для своих я никакой не король. Все эти разговоры о голубых кровях — для соседей. Знаешь ли, старинный обычай придумывать себе благородных предков, чтобы пустить пыль в глаза. У нас в округе дюжина потомков великого Ирмора и еще больше племянников самого Брабса. А на самом деле — кузнец на кузнеце.
— Я ж говорил — спальный район, — шепнул Йорик, уминая гусиную ножку. — Рабочая окраина, блин.
Миша выудил из мясной горы большой кус баранины. Закапал жир, растекаясь по столу — тарелок здесь не признавали.
— Так ты кузнец?
Ирг отправил в рот целого кабана. Затрещали перемалываемые кости.
— Угу. Поччи вше драконы — кужнечы, — Ирг проглотил кабана, — чем еще заниматься, если дышишь огнем и можешь двумя пальцами согнуть железный лом. Некоторые, правда, устраиваются к магнатам в повара. Лучше нас никто не умеет жарить мясо. Миша, ну что ты от стола отползаешь? Закусывай. Скоро принесут главные блюда.
Милиционер съел барашка, двух поросят, выпил несколько литров вина и упал в обморок.
Глава 39
На Мишу из ниоткуда обрушился поток воды. Милиционер сделал судорожный вдох, закашлялся и сел, с трудом разлепляя глаза.
Послышался голос Цвея.
— Я же говогил, хватит ведга. А ты заладил: бочку, бочку.
— Может, он не проснулся еще, — отозвался Йорик. — Может, просто рефлекс сработал.
— Я тебе покажу «рефлекс», — прорычал Миша, — я тебе… — Сил договорить не нашлось. Милиционер ощущал себя втоптанной в асфальт мокрой газетой. С третьей попытки молодому человеку удалось сфокусировать взгляд на Йорике — и то лишь потому, что тот усиленно сигналил алыми огоньками в пустых глазницах.
— Чего тебе, ирод? — прохрипел милиционер.
— Вставай, обжора! — голос альтер эго отозвался в голове пушечным залпом. Миша поморщился. — Вставай! Пока ты дрыхнешь, Люба навострила лыжи!
В одно мгновенье сон улетучился.
— Что?! Как? Куда навострила?!
В разговор вступил Цвей.
— Вчегашний стагик пгислал записку. Вот.
Миша развернул протянутый клочок пергамента.
«Михаил, Люба уломала Заззу спасти Виктора Антоныча. Я подслушал разговор. С минуты на минуту они отправятся на север, якобы в путешествие по стране. Когда выедут из города, Заззу наколдует портал, который перенесет их к нам. Миша, я хочу домой, а эта стерва меня не берет. Миша, спаси, не дай погибнуть старику. Буду ждать где условились».
Дмитрий Андреич писал в крайнем волнении, да еще и гусиным пером, отчего буквы разъезжались в разные стороны или вовсе исчезали под чернильными пятнами. На месте завершающей точки красовалась жирная клякса.
— Прочел? — осведомился Йорик.
Миша кивнул и спросил:
— Сейчас еще утро?
— Ха, утро! Держи карман.
Полдень уже. Пока записку принесли, пока тебя разбудили.
— Черт, упустим! — милиционер вскочил.
— Не боись. Я тут с Цвеевым папашей переговорил. Он отправит с нами Улса. Улс нас подбросит до портала и потом до холма.
Через десять минут они были в устье норы. Цвей изо всех сил старался сделать вид, что ему все равно, и не очень-то и хотелось лететь со старшим братом к неведомому порталу. Ирг давал последние наставления Улсу.
Еще через четверть часа вся компания ввалилась в «Деву и оборотня». Улс просунул голову в дверь, загородив проход к огромному неудовольствию кабатчика.
Дмитрия Андреича нашли мертвецки пьяным. Перед стариком выстроился ряд кувшинов из-под крепленого гномьего вина и глиняная кружка с отколотой ручкой. Еще на столе было пять медных наперстков, от которых разило спиртным. Возле наперстков спали вповалку белые хомяки. Клетка с погнутыми прутьями валялась под лавкой.
Миша укоризненно глянул на кабатчика.
— Что ж вы, любезный, меньших братьев спаиваите?
Уши хозяина воинственно встопорщились.
— У меня кабак, а не общество трезвости. Сами присматривайте за своей родней.
Милиционер подобрал клетку, сгреб в нее хомяков и сунул в переметную суму, укрепленную на спине Улса. Потом попытался привести в чувство Дмитрия Андреича, но тщетно: старик лишь мычал и слабо взбрыкивал, но просыпаться не желал. Тогда Миша подхватил его под мышки и поволок к дракону.