— Только с машиной проблемы. Мотор барахлит.
Вместо ответа Геремор снова показал меч.
Хлопнули дверцы, джип рванул с места и помчался по деревне, взметая тучи пыли и разгоняя кур.
* * *
Заззу пустил демонов в бешеный галоп. Ветер бил в лицо, рвал одежду. Люба, сидящая рядом на козлах, вцепилась в плечо Заззу, отчего старик принялся мурлыкать под нос что-то фривольное.
Судя по карте, которую Люба велела прибить к козлам, чтобы ветром не унесло, они должны были догнать беглецов буквально через несколько минут.
Промелькнул очередной островок леса, и показалась деревня.
— Вон они! — крикнул Чертопрыщенко, высунувшись из окошка и тыча пальцем куда-то вниз. — Вон, в машине!
Заззу присмотрелся.
По деревенской улице, пыля как самый настоящий смерч, мчался черный автомобильчик, сверху похожий на резвого жука. Ежесекундно рискуя перевернуться, автомобильчик несся к шоссе, ведшему к трассе.
— Стреляйте! — завопил Виктор Антоныч.
— Люба, жги! — подхватили голоса из недр кареты.
Заяц, увязавшийся со всеми, отстучал залихватскую барабанную дробь.
Люба откинула крышку Боекомплекта. Бешеный ветер подхватил волшебную мелодию, оставив от нее лишь жалкие клочки.
— Прицелься! — прокричал Заззу.
— Что? — Люба не расслышала.
— Прицелься как следует!
— Что? Не слышу! Не отвлекай!
Девушка махнула рукой. Одним движением она начертала руну, и ветер подхватил слетевшие с ее губ слова заклинания:
— Ириззинн праа аннероо го иззз!
«Не то заклинание!» — хотел было крикнуть Заззу, но не успел. Из Боекомплекта ударила алая волна. Старик охнул и потерял сознание.
Люба чудом успела подхватить поводья. Карету мотнуло, демоны возмущенно захрюкали. Заззу, пораженный пятой «Неделькой», чуть не полетел вниз.
— Любочка, вам помочь? — донесся из кареты голос Чертопрыщенко. Люба не ответила. Она едва держалась, а беснующийся ветер бил в лицо, норовя сбросить вниз.
Но как бы то ни было, карета летела вперед. Внизу черный джип, раскачиваясь на ухабах, приближался к околице.
Намотав вожжи на руку, Люба начертила новую руну, на этот раз — правильную.
Алый луч вырвался из Боекомплекта и устремился к земле.
Девушка с размаху ударила кулачком по сиденью.
— Мимо!
* * *
— «Неделька»! Она опять палит «Неделькой»! — Геремор кивнул в сторону избы, в которую угодил луч. Еще одно заклинанье ударило в дорогу прямо перед капотом джипа. Взвизгнули тормоза. Машина стала.
— Не останавливайся! — взвыл Олло.
— Чччто? Что это? — стуча зубами пролепетал мохноухий.
— Вот что! — показал Геремор. Из слухового окна на крышу избушки вылезла дородная матрона. Ломая шифер, она принялась плясать «Барыню» и горланить гнусавым голосом что-то отдаленно напоминающее «Миллион алых роз».
— Эк проняло, — крякнул Геремор. — Видел что творится? Ходу! Эй, ты куда?!
Хлопнула дверца.
— Эк проняло, — крякнул Геремор. — Видел что творится? Ходу! Эй, ты куда?!
Хлопнула дверца. Мохноухий, сверкая подошвами шлепанцев, бросился прочь от своей собственности.
— Стой, дурак! — крикнул Геремор, но было поздно. Сверху послышался раздраженный визг демонов, вспыхнул луч и вот уж мохноухий, преданно глядя на мечущуюся по небу карету, взахлеб декламирует «Я вам пишу…» — единственные поэтические строки, засевшие в недрах бритого черепа.
Снова хлопнула дверца. Наташа юркнула на водительское место и включила мотор.
* * *
Когда джип с резвостью породистой блохи рванул с места, Люба едва не выпрыгнула с козел. Застежка «Скорпионьего хвоста» дробно застучала о зубы. С пунцовых губ посыпались такие ругательства, что впору было переиздавать академический словарь русской ненормативной лексики — без них он смотрелся бы как брошюрка о правилах хорошего тона.
Выглядывавшие из окон Любины поклонники как по команде спрятались в карете. Только преданный заяц таращил на белый свет ничего не понимающие карие глаза.
— Ах вы твари. Ну держитесь! — прошипела Люба, когда к ней вернулась способность выражаться более-менее литературным языком. Вцепившись в вожжи, девушка так хлестнула демонов, что те жалобно заверещали.
— Поворачивайтесь, свиньи! За ними! Дух вышибу!
Свинодемоны заложили идеальный вираж и послушно понеслись вслед за джипом.
Машина неслась к трассе как безумная комета с огромным пылевым хвостом. Карета не отставала. Люба нещадно нахлестывала демонов, и вот уж черная тень снова накрыла джип. Казалось, он мчится под специальной, взятой напрокат тучей.
— Ага! Попались! — злодейка торжествующе потерла руки и едва не выпустила вожжи.
— Любочка, детка, стреляйте! — крикнул из окна Чертопрыщенко.
— Уиииии! — восторженно подхватил заяц.
Люба намотала вожжи на руку, распахнула боекомплект. Руна. Выкрик. Алый луч. Черный джип, жалобно взвизгнув тормозами, скатился в кювет и замер.
Все замерли. Даже ветер, казалось, умолк. На мгновенье воцарилась мертвая тишина. Лишь откуда-то издалека донеслось стрекотанье вертолетного двигателя.
Глава 41
— Иван Петрович, вы видите? Видите? — в наушниках сквозь рев вертолетных двигателей прорезался писклявый голос практиканта Вадика. Иван Петрович, не отрываясь от видоискателя телекамеры, махнул рукой — мол угомонись, мелочь пузатая. Но Вадик никак не желал угомониться. Он без умолку трещал о том, как им повезло, какой он молодец, и что этим репортажем они в клочья порвут «Двушку» — конкурирующий городской телеканал.