В этот самый миг из леса донесся надтреснутый вой милицейской сирены.
То, что выкатилось на поляну, не имело права называться автомобилем. Лесная гонка превратила новенький Жигуль в поросшую ветками свалку металлолома. Распахнулись дверцы, причем одна, отлетев в сторону, засела в кустах, и на сцене появились четыре бравых милиционера с оружием наизготовку. Деревья сотряс хриплый боевой клич:
— Милиция! Всем стоять!
Виктор Антонович хмыкнул.
— А вот и правопорядок пожаловал. Бойцы! Веруете ли вы в магическую силу Сундука Завета?
Ошарашенные пришельцы переглянулись.
— Это что, сатанисты что ли тут? — поинтересовался один из них — пузатенький субъект с не по росту длинной черной дубинкой. Как будто в ответ из-за каретного колеса высунулся заяц. Оценив обстановку, он подковылял к толстячку. Милиционер покосился на зверя.
— Ты чего, косой?
Косой, обнадеженный вниманием, встал на задние лапы, а передними обвил его ляжку. Товарищи поспешно отодвинулись от осчастливленного заячьей любовью.
— Кто его знает. Может, бешеный, — прокомментировал усатый дедок в кепи со слегка погнутой кокардой.
— Как — бешеный? — толстячок тихонько дрыгнул ногой. — Зайчик, ты эта… отвали. Пойди, на травке попасись. Пошел вон. Кыш. Сгинь, зараза!
Вопли и дрыганье лишь раззадорили косого. Закатив глаза, он принялся упоенно переминаться с лапы на лапу.
— Да оторвите вы его! — взмолился толстячок. — Чего ржете как мерины?!
Ему не ответили. Все, кто находился на поляне, рухнули на траву и корчились в припадках безудержного смеха.
Когда хохотать уже не осталось сил, Люба откинула крышку Боекомплекта.
За всеми этими событиями никому не пришло в голову, что Геремор не выходит из избушки подозрительно долго. Вспомнить его существовании заставил оглушительный грохот, донесшийся из-за бревенчатых стен.
С треском распахнулось чердачное окно. Мелькнуло и ударилось в березу напротив нечто, похожее на лоскутную куклу. Посыпалась пыль и сбитые веточки. Следом, ругаясь на всех мыслимых языках, рухнул Геремор.
Вид эльфа был страшен. Волосы торчали клочками, глаз заплыл синяком. Одежда состояла главным образом из дыр.
— Любимая, твой лик мне душу согревает, — пропел Геремор, взглянув снизу вверх на подоспевшую Любу. Но через миг его голос сделался хриплым от ярости.
— Какая сволочь оставила там пылегада?!
Олло сжался от ужаса.
— Какая подлая сволочь это сделала?! — продолжал бушевать Геремор, поднимаясь с земли. — Какая гадская рыжая безмозглая сволочь?!
Олло вдруг заметил, что люди расступились, и он оказался в центре круга. Все смотрели на него почти с ненавистью, и даже заяц насупился.
— Как мы достанем Священный Сундук для нашей любимой?! — проревел Геремор. Наташа подошла к Олло и отвесила оплеуху.
В это время послышался стрекот и на поляну упала огромная тень.
* * *
— Поляна! — крикнул Миша. Голос относило ветром — собрав остаток сил, Улс несся с такой скоростью, что седоки едва удерживались на его спине. — Они на поляне. Должно быть, эльфы спрятали сундук в избушке.
С высоты поляна представлялась круглой вмятиной на пушистом одеяле леса. Над ней завис и медленно снижался вертолет.
Дмитрий Андреич наклонился к самому уху милиционера.
— Журналюги! Их-то куда понесло? Щас Любка вдарит заклинанием и заграбастает еще и вертолет!
— Надо их остановить!
Оба замахали руками и заорали. С ближайшего дерева сорвалась стая ворон. Сердито каркая, птицы заметались над лесом. Но журналисты не замечали ничего. Вертолет продолжал снижаться.
— Журррналюги, — зарычал Дмитрий Андреич. — Везде лезут, а когда надо — не дозовешься!
— Журналюги? — подал голос Улс. — Вы так называете слепцов?
Старик заворчал.
— Слепцы, как же.
— Слепцы, как же. Глазастей клопов. Только и глядят, чтобы влезть, куда не надо. А как до дела… Эй, уроды!
— Эгегей! — подхватил Йорик. — Акулы пера! Виртуозы ластика! Газеткины дети!
— Тихо оба! — прикрикнул Миша. — Сейчас они нас заметят. Улс, покажись!
— Как отощал-то! — воскликнул Дмитрий Андреич, когда прямо из ничего появилась драконья спина, похожая на хребет музейного динозавра, обтянутый розовым дерматином.
— Ничего, подкормлюсь, — сказал Улс слабым голосом. Путешествие отняло у него почти все силы.
Вертолет, наполовину исчезнувший за деревьями, вдруг замер, а потом пошел вверх куда быстрей, чем до того опускался.
* * *
Вертолет исчез столь же внезапно, как и появился. Можно было вернуться к делам.
Люба сложила губки бантиком. «Скорпионий хвост» поймал и отразил солнечный луч. Олло ощутил на щеке поцелуй.
— Олло, ты ведь меня любишь? — проворковала девушка. Эльф сглотнул и изобразил на лице неимоверное счастье. Получилось не очень — гримаса пациента, попавшего в лапы начинающего стоматолога и изо всех сил старающегося показать, что ему не больно. Люба нахмурилась.
— Олло не любит меня? — вопросила она с угрозой.
Олло замахал руками.
— Что ты! Люблю… Козочка моя.
Эльфа передернуло от произнесенного им комплимента, но Любу, похоже, он успокоил: действие «Недельки» заставляло привороженных нести и не такую чушь.
— Раз ты меня любишь, пойди, успокой своего…
— Пылегада, — услужливо подсказал Геремор.