Быть может, Карен услышал мысли дружинника… а возможно, и так собирался объяснить план боя. Он сказал:
— Задача — повредить реактивную систему. Пристроимся сзади, пойдем в шлейфе газа. Если повезет, они не обнаружат малые челны. Подберемся ближе и ударим всем, что у нас есть, по дюзам.
Что ж, если гигантский челн не сможет использовать ходовые двигатели, обороне сфиры под силу будет совладать с ним. Ковчег — мишень большая, удобная.
Вскоре Тимур заметил, что голубой шар смещается из центра дальки к краю. Значит, цель ковчега вовсе не Земля? Вот тут-то и стал виден тонкий луч серебра позади колоссального силуэта. Безбожники задумали атаковать Горний мир! У Тимура заныло в груди. Как можно помыслить такое?! Лишь холодное сознание, враждебный изощренный разум, лишенный и капли веры, мог изобрести столь чудовищный план…
И тут же, будто в ответ на охватившее его возмущение, шлемофон взорвался криком:
— Карен! Карен Шахтар! Слышишь меня?! — потом чуть тише, должно быть, не в микрофон: — Вызов идет на всех волнах? Карен!!
— Да, владыка, — отозвался отец-командир.
Безбожники задумали атаковать Горний мир! У Тимура заныло в груди. Как можно помыслить такое?! Лишь холодное сознание, враждебный изощренный разум, лишенный и капли веры, мог изобрести столь чудовищный план…
И тут же, будто в ответ на охватившее его возмущение, шлемофон взорвался криком:
— Карен! Карен Шахтар! Слышишь меня?! — потом чуть тише, должно быть, не в микрофон: — Вызов идет на всех волнах? Карен!!
— Да, владыка, — отозвался отец-командир. — Я жив, со мной три георга моего звена, еще два челна я принял под команду. Исправных межсфирников больше нет, но мы преследуем ковчег.
— Карен, сын мой! Уничтожь его! Убей! Порази левиафана сего во чрево! Истреби, изведи, сокруши!
Говорил незнакомый Тимуру и, похоже, пожилой человек. Голос его был странен: в модуляциях присутствовал какой-то необычный, едва слышный металлический отголосок, будто гортань говорившего покрывали тончайшие железные пластинки.
— Владыка, вышлите навстречу все, чем располагает охрана. Мы выведем из строя дюзы ковчега, он сохранит скорость и инерцию, однако лишится маневра. Объясните это пилотам, от них потребуется расстрелять мишень на неизменной траектории.
— Карен, сын… — голос стал немного спокойнее. — Я всегда тебе доверял. И по-прежнему надеюсь на тебя. Останови ковчег, и ты завтра же станешь генерал-епископом.
«Я тоже буду генерал-епископом!» — подумал Ромка Паплюх. У него это вырвалось неожиданно, будто икнул, — все услышали.
Силуэт ковчега вырос настолько, что Тим отключил дальку, теперь в ней не было нужды. Топливный датчик приблизился к красной отметке, и оставалось лишь благодарить Всевечного, что американы пока не меняют курса.
* * *
Горний мир, серебряной звездочкой выползавший из-за ковчега, померк, когда его накрыла тень сфиры. Теперь стало ясно, что навигаторы у американов классные: их челн достигнет Каабы Небесной в темноте. Потому они и курса не меняли, рассчитали все загодя, до старта. В шлеме возник голос — не тот, старческий, но густой, хриплый, будто после простуды. В нем также слышался необычный металлический призвон, и отец Карен также величал говорившего «владыкой». Хриплый сообщил, что навстречу лунным движется девятая боевая платформа, успевшая совершить маневр с разворотом на земной орбите, а четвертая и шестая преследуют его, хотя и сильно отстали.
— Как, владыка? — в голосе отца Карена почудилось тщательно скрываемое раздражение. — Зачем четвертой и шестой преследовать ковчег? Все решится в течение получаса, платформы не поспеют! И что с оставшимися пятью челнами лунных? Мне сообщали о шести готовых к старту…
Собеседник откашлялся, сопя, перхая горлом и позвякивая. Потом объявил:
— Карен, решение принято. Что до остальных — пусть их. Есть мнение, что это ложные цели. Сам посуди, будь у лунных единственный космопорт, мы сосредоточились бы на нем — и аминь. Они подготовили пять ложных стартов и этот, настоящий.
— Однако, полагаю…
— Карен, не думай сейчас. Действуй. По-моему, ты уже достаточно близко к цели. Атакуй! Благословляю тебя на подвиг, сын мой.
— Аминь. Конец связи, владыка… Дружина, приготовиться к атаке.
* * *
Должно быть, американы в самом деле не замечали группу истребителей в струе отработанного вещества, насыщенной ионизированными атомами.
Дружинники надеялись, что удастся вот так, тихо, подобраться к корме гиганта, дать залп и отвалить в сторону, прежде чем на ковчеге успеют что-либо понять. А разворачивать огромный челн американы не станут, им уже цель видна — так и удастся дружине уйти на остатках топлива.
— Нет, не получится, — вслух отозвался на общие мысли Паплюх. — У американов автоматика сработает. Если бы живой оператор за опознавателем сидел, может, прозевал бы нас. Но у них автомат там.
И верно, будто в ответ на его слова тревожно пискнули приборы, когда ковчег выпустил ракеты по преследователям. Тимур не мог сдержать тяжкого вздоха, закладывая вираж: топливо, топливо! Любой разворот, любое подключение маневровых двигателей означает расход горючего, а его осталось совсем мало.