— Хорошая система, — одобрил Тимур. — Хотя вот… А если кто захочет книгу, которую скачал, в сфиронет выложить? Ну, так, чтобы его потом все бесплатно могли на свою буку залить?
— Во! — дед со значением поднял указательный палец.
— Хорошая система, — одобрил Тимур. — Хотя вот… А если кто захочет книгу, которую скачал, в сфиронет выложить? Ну, так, чтобы его потом все бесплатно могли на свою буку залить?
— Во! — дед со значением поднял указательный палец. — Спрашиваешь: что мешает пользователю выложить оплаченное произведение в открытый доступ? Отвечаю: жадность, эгоизм, в конце концов — воспитание. Любая технология может быть вредна, пока общество не освоит ее, разумеешь, Тимур Иванович? Историю учил? Вон книгопечатание — уж на что, казалось бы, мирное дело, но когда появилось оно, следствием стала Реформация и миллионы смертей. Так о чем я? Да! Музыкальная, книжная и прочие культурно-коммерческие сети давно освоены, то есть люди психологически приняли эту технологию. Это что значит? Значит — ну кому взбредет в голову забесплатно раздать текст, за который уплачено кровным достатком? Для большинства это психологически немыслимо, ну как голому на улицу выйти…
— Ну, садитесь уже, — перебила мама, входя в комнату с большим блюдом в руках. — Положи буку, Тимоша, давай за стол.
Тимура во главе стола определили, мать уселась рядом, а Катерина медленно, с должным почтением, включила первый канал и тоже подсела к столу. В телевиде звенел колокол Храма Мира, камера объезжала его снизу по кругу, и благой звон лился с экрана. Они притихли, и слышно стало, как у соседей за стенкой тоже звенят, переливаются колокола первого канала… Все верославные, весь Уклад нынче первый канал ловит. Он — бесплатный, чтоб каждому досталась толика колокольного звона Храма. Это как блинная — где б ты ни был, везде отыщешь привычное, доброе. Везде ты дома. Уклад — наш общий дом.
«Всевечный, един и неделим, не родил и не был рожден, и не был равен Ему ни один, нет вечного, кроме Всевечного, а Старец Кадмон — Посланник Его…» — прозвучал, вплетаясь в стройный звон, сочный гулкий голос. Тим развернулся к образам в углу, глядя на мерно пульсирующий огонек диода, зашептал вслед за диктором молитву. Почувствовал: затеплилось в груди, будто лампадка зажглась там. Его бесхитростное слово, соединясь с тысячами голосов прочих верующих, окрепло и полетело к Изножию, вознеслось над сфирой, устремившись к Каабе Небесной, мимо ветвей Сидры… И стало радостно да спокойно.
Стих голос в телевиде, колокола перестали звонить, но тихий отзвук еще висел над миром. Тимур очень любил эти секунды, когда молитва сказана, и дух летит над сфирой, и догорает, дотаивает перезвон уже замерших колоколов… Это и есть прекрасное! А Катька, суетная, простая душа, не дала дозвучать колокольному эху — затараторила, загремела посудой, стала раскладывать снедь по тарелкам. И мать тоже: «Ты ешь, ешь, этого в училище, небось, не давали». Тим поглядел в тарелку: да, такого и впрямь не было. Телесная пища положена послушнику простая, здоровая и калорийная, но и духовного питания — в избытке. Разве мыслимо выпускнику САВКСа не дослушать, как колокольный звон в душе переливается? Но Катька — мирская, и всегда мирской была. И мать такая же, какой с них спрос. Да и дед вон уже себе накладывает. Мать тем временем с гордостью объясняла, что в тарелках лежит, да как яства на «блошке» достаются. Мирская гордость, но добрая, а значит, допустимая. Блаженны нищие духом, ибо их есть царство Всевечного. Тим ненадолго зажмурился, чтоб ушли все эти мысли, мешающие общаться с семьей, раскрыл глаза и стал слушать, о чем говорят за столом.
— Хорошая работа у Катеньки, хорошая, — тараторила мать. — В ранжире!
— В ранжире? — переспросил Тимур.
— Как это?
— Не в ранжире, а в о-ран-же-рее, — по складам выговорила сестра. — Называется так: «общинно-укладная оранжерея». Это значит, что всему хозяин — Уклад, а мы только трудимся работной общиной. По договору. Поэтому третья доля Укладу идет, третья — нам, работникам, а еще третья — на обеспечение оранжереи нашей и развитие ее, а десятая часть… ну, это «давать очищение» у нас называется, или еще почему-то закат … это церкви района, где оранжерея стоит. И еще нам позволено свою треть грибцами получать. Грибцы мы выращиваем. Я вон домой приношу, а мама на «блошке» меняет. А то откуда бы у нас это все? Видишь, даже сыр настоящий, молочный.
— Угу, — подтвердил дед с набитым ртом.
«Пусть все ярче сияет над миром свет Всевечного! Неуклонно растут достижения промышленности Уклада, — вещал телевид. — Новый, усовершенствованный вагон монорельса разработан в Центральных мастерских Московского района. Подряд на изготовление пробного вагона с благословения Владыки будет передан в мастерские Болгарского, Германского и Французского краев. С большим душевным подъемом встретили верославные трудящиеся…»
— Катюха хозяйственная, — подтвердила мама. — Старается, норму перевыполняет. Катюш, я на «блошке» блузку тебе присмотрела. Сговорилась, чтоб не продавали, после сходим вместе. Примеришь…