Два георга ушли вверх, замыкающий развернулся, еще один — Тимур с Паплюхом — клюнул острым носом, сходясь с целями. Восемь плоских силуэтов качнулись в мониторах, устремляясь навстречу челну, Роман выпустил серию ракет, один из чужаков пыхнул белым облаком, остальные раздались в стороны, увертываясь… и экран вскипел, подернулся бледной рябью: монитор не успевал воссоздавать изображение. Огонь разрывов, обломки вражеских межсфирников, распадающиеся пузыри газа замелькали перед камерами.
Тимур бросил челн вправо, развернулся книзу, а по ободу снежинки металась радость — пока Жилин с Паплюхом отвлекали, имитируя контратаку, три георга уничтожили врага.
Тимур бросил челн вправо, развернулся книзу, а по ободу снежинки металась радость — пока Жилин с Паплюхом отвлекали, имитируя контратаку, три георга уничтожили врага.
— Хорошая работа, — молвил отец Карен. — Восемь беспилотных орионов. Однако у меня на опознавателе их не было, пока они не атаковали…
Никто из солдат не отозвался, но Тим уловил прошедшее по ободу снежинки ментальное взвихрение: так и есть, у всех опознаватели не среагировали. Теперь-то они показывали легкую рябь, фиксируя крупные обломки лунных челнов. Выходит, американы научились делать межсфирники незаметными?
— Похоже, такими могут быть только небольшие, — Роман ответил на вопрос, так и не заданный вслух, — да и то лишь до определенного момента…
— Да, пока оператор с энергобазы их не вызовет, — вставил Ратмиров.
Спокойный голос вызвал в воображении лицо Кости — холодный, немного сонный взгляд, будто свысока смотрит.
— Это понятно, насчет операторов, — буркнул Роман. — Масса у ориона мала, электроника отключена, потому и не видно его. Вот наша первая линия и нарвалась на спящих этих… Хотя… а почему же их и спутники не засекли? Значит, броня там все же особая.
Тим бросил взгляд на дальку, то же самое сделали остальные. Экран перестал быть белым листом, снова потемнел. На мрачном фоне яркими пятнами сияли разваливающиеся на части межсфирники Земли. Первая линия была большей частью уничтожена, за узором обломков угадывалась энергостанция американов, от которой отделялись и расходились в стороны истребители. Из межсфирников Уклада уцелели большей частью десантные челны: они стартовали, как только носители оказались под огнем орионов. Сейчас «гробы» торопливо оттягивались под защиту георгов второй линии. Звено Шахтара спешило на выручку, справа и слева на экран вползали зеленые точки, а в нижней половине отобразилось целое созвездие жирных запятых — приближались ЧОПы.
Флот лунных представлялся роем красных точек, кружащих вокруг пятна энергобазы. Придя в движение, истребители американов стали видны.
Едва разминувшись с «гробами», звено встретило межсфирники американов. Те шли развернутым строем.
— Боевой режим! — скомандовал Шахтар.
Тим ощутил, как содрогается корпус, посылая серии ракет, заметил, что бортовой компьютер добавляет тягу, гася импульс уходящих снарядов. Затем в наушниках прозвучало: «Внимание… (Он понял, что отец-командир сейчас скомандует «дубль-крюк».) Двойной крюк!» Звено четко, будто в голографии виртуального тренажера, разделилось на две пары, которые ушли «вверх» и «вниз» относительно осевой «горизонтальной» плоскости. Тим глянул, как растут на дальке причудливые силуэты ЧОПов. Бросил взгляд на монитор заднего обзора — там расцветали ветвистые огненные силуэты. Снаряды с начинкой из сильно ионизированной высокотемпературной плазмы накрыли атакующую волну американов. «Разворот!» — вновь прозвучал голос отца Карена.
Через монитор проплыли обломки, в которых Тим узнал фрагменты корпуса носителя. Из-под развороченных листов брони струями вырывались радужные пузыри раскаленного газа, рассасывались, распадались в пустоте. Красный рой на экране опознавателя перестраивался, выплескивая новую порцию крошечных искр навстречу георгам. Тимур пробежал пальцами по клавиатуре, выравнивая скорость. То же самое сделали остальные пилоты, сомкнутые сознания позволяли работать в унисон.
Внезапно у центра экрана вспыхнули алые точки: ожили несколько межсфирников лунных, которые раньше казались выбывшими из строя.
Истребитель тряхнуло — это Роман открыл огонь, — потом еще раз, жестче. Третий толчок показался каким-то странным, он был — и его не было… Тим с запозданием сообразил, что ракета американов задела челн Кости с Акмалем, и это Константин, а не он, Тимур, щелкнул зубами, едва не прикусив язык. Эмоции, мысли, даже физические ощущения — все было теперь общим для них. Потом накатила новая волна орионов, звено завертелось каруселью, уходя из-под ударов ракет и сбивая вражеские межсфирники. Снежинка действовала безошибочно. То, что видел один, — видели все. Секунды растянулись, стали в семь раз длинней; орионы, алые крапинки на опознавателе, двигались медленно… медленно… перетекали из точки в точку… Тим успевал разглядеть их из разных ракурсов, с разным качеством — и на своем мониторе, работающем исправно, и на Серегином, немного барахлившем, и на мониторе Романа, где передвигались круги и кресты прицела. Он видел, кто из американов готов атаковать, чувствовал, куда уйти, как развернуть челн…