Старик поднял стакан, заглянул в него, понюхал, шевеля волосатыми ноздрями, и чихнул.
Все верно.
Старик поднял стакан, заглянул в него, понюхал, шевеля волосатыми ноздрями, и чихнул.
— Тебе, Тимур, мы не предлагаем, — обернулся к нему Кардюм, — вредно это молодому организму, да к тому же ведь ты теперь и не мирянин, серьезный человек. Ну а нам уж все равно…
— Хорош болтать, — оборвал приятеля дед. — Ну… со Всевечным.
Тимур поморщился от такого тоста, а старики дружно выпили. Кардюм зачерпнул ложкой грибцов, дед только засопел и понюхал прозрачный ломтик сыра. Тим с интересом и легкой опаской наблюдал за ними. А они завели разговор — продолжали давний бесконечный спор, который тянулся, сколько он себя помнил. Сперва говорили с оглядкой, косились на гостя, потом, выпив еще пару раз, разошлись, даже стали обращаться к нему.
— Наша культура между восточной и западной занимала промежуточное место, не слишком агрессивная — не слишком пассивная, что в конце концов и помогло ей стать главенствующей, — чеканил дед. — Но дело-то в чем? Для создания и поддержания поля своей информации нужна какая-то альтернатива, а иначе — отсутствие цели… Какой, Тимур?
Тим в ответ пожал плечами. Он обычно почти ничего не понимал в разговорах стариков, но было интересно. Деды говорили складно и уверенно.
— Цель — ее, информации, — защита и сохранение, то есть сохранение своей идентичности. Да, вот так, но и эта цель теряет смысл, если нет антагониста, нет… врага. Поскольку этнос редко бывает совсем уж однороден, в нем различные течения присутствуют… значит, что? Значит, имеет место также внутриэтническая борьба. И получается: межэтническое противоборство выполняет роль центростремительной силы, она народ укрепляет в солидарии, а внутриэтническая — центробежной, она стремится развалить страну на части. И значит, межэтническое противостояние должно быть сильнее, а в противном случае внутреннее противостояние разнесет этнос в дадалайскую пыль. Но если врага нет? Тогда необходим его образ. Вот для чего Гуманитарные лагеря нужны! Изничтожить их — дело одного месяца, скажешь, нет? Но они создают некое напряжение, тревогу — мол, не все в порядке еще, есть пока… враждебные элементы. Ну да ладно, это отдельная тема. Я о другом сейчас: что является наиболее мощной системой, силой, которая может уменьшить внутриэтническое противостояние и усилить межэтническое?
Тимур молча глядел на него, и тут Кардюм поднял указательный палец.
— Религия!
— Именно, — кивнул дед. — Религия. Формализация веры, упорядочение духовных движений этноса.
После этого гость показал глазами на почти опустевшую бутылку. Старики снова подогрели свое красноречие, затем продолжили. Кардюм почти не менялся в лице, только лысина вспотела, он то и дело протирал ее платком. У деда покраснел нос, движения стали резче, а речь постепенно утрачивала связность.
— Информации было слишком много. Что это значит? Значит, быстрые изменения политической и социальной обстановки приводили к шоковым, стрессовым состояниям населения. Мы утратили ориентиры — к чему готовиться и каких моральных правил следует придерживаться. Толпы людей, скопления исторических событий, огромные массивы всевозможных сведений… со всем этим ежедневно и непроизвольно сталкивался всякий человек через телевид, радио, сфиронет!
Тим уже с трудом понимал, о чем речь, а дед говорил и говорил, четко, резко, свободно пользуясь сложными лексическими оборотами высокоруса. И слова его будто выпадали, выламывались из крошечной, заваленной стариковским хламом комнатенки.
— При таком переизбытке информации простым обывателям — мирян-то не было еще тогда в нашем понимании сего слова, — обывателям, не способным, как правило, на самостоятельные интеллектуальные движения, навязывались трафареты примитивного массового сознания. Потоки информации ошеломляли, гипнотизировали, не успевая подвергнуться анализу, смывали друг друга. Переизбыток подавлял ее осмысление и использование отдельными личностями. Оттого в личностный мир всякого человека вносился сумбур, насаждалось чувство необходимости следовать преподносимым образцам поведения, не оставалось места для выдумки и полета творческой мысли! — Тут раскрасневшийся дед стукнул слабеньким кулачком по столу. — В таком случае, если защитные оболочки человека ослаблены, может существенно ослабевать и процесс генерирования новой информации, нового знания, для которого необходимы достижение внутренней тишины и концентрация интеллектуальной деятельности. Усиление информационных потоков, соблазн… необходимость изучения многих языков… тупиковая ветвь! Ложный, обманный путь!
— Да, гипертрофированный рост объемов информации — тупик, — согласился Кардюм, хрустя яблоком.
— Об том и говорю! Упрощение среды обитания было необходимо, чтобы люди не слишком зависели от нее. Потому что высокотехнологическая, высококомфортная среда порождает зависимость, леность, вырождение. Кроме прочего, такой вот сегодняшний «шаг назад» воздаст прогрессу сторицей — двумя, тремя, четырьмя шагами вперед, — завтра, после того как переходный период окончательно завершится. Тогда не расколотый и поделенный на удельные вотчины мафиозных глобальных корпораций, а целостный, полноценный мир всех людей, мир всечеловечества примет… уже принял на себя тяжесть поддержания порядка в своей сфире и прилегающих к ней пространствах! И человеческая творческая инициатива, не ограниченная одним только навязанным прежними мироустроителями целеполаганием — торгуй, путешествуй и потребляй, — свободно устремится во все стороны. Вот потому-то, когда кризис ускорения и информационного переизбытка достиг пороговых величин, и произошла катастрофа, образовался Уклад — и наступило торможение, замедление. Все человечество, вся система унялась, гармонизировалась, люди перестали размножаться, как кролики… экономика, культура, политика — все солидаризовалось и утихло. Но не обеднело от этого, не умерло — просто успокоилось. Хотя потребовалась Кара, чтобы достичь стабильного состояния. Прививку, Тима… — вдруг закончил свою речь дед.