А ведь обряд придется проводить мне. Тарас остался в Ясеневом лесу. Вряд ли я смогу сейчас выудить его оттуда. Вот уж кто любит поразоряться о добром и вечном!
Дежурные стражи лихо щелкнули каблуками при нашем появлении. Маша с любопытством оглядывалась по сторонам.
Да уж, Луноград сильно отличался от городов Лесных эльфов! Легкие, почти воздушные жилища вольготно рассыпались среди деревьев. Центр города занимали трех— и двухэтажные здания административных построек. Чуть в стороне высились шпили Чертога, резиденции Тараса (да и моей, чего уж там). Синее озеро, оправдывая свое название, отражало бездонное чистое небо у нас над головами. А если пройти за рощу Поющих деревьев, выйдешь к озеру Фиолетовых Туманов…
Впрочем, что это я отвлекаюсь?
— Не будем откладывать в долгий ящик! — Я провел Марию за барьер, ограждающий Место Силы.
— Ой, какая прелесть! — вырвалось у нее при виде прекрасной скульптуры девушки, светящейся теплым внутренним светом.
— Это наш тотем, который и придает нам те черты, что свойственны нашему народу, — пояснил я, создавая «воздушное ложе». — А сейчас ты приляжешь сюда. Тебя ждет дивный сон…
— Эй! Мы так не договаривались! — резко обернулась ко мне Мария. — Какой это сон? Что за сон? Не слишком ли ты разогнался, Максим?
Я даже не понял сразу, чем вызвана эта вспышка. Потом в мозгу щелкнуло.
— Я гарантирую тебе своим честным словом полную безопасность! — тихо, но четко произнес я. — Честное слово предводителя эльфийских народов! Этого тебе достаточно? Для того чтобы можно было провести процесс инициации, ты должна погрузиться в транс. Я проведу тебя по этому пути, и не более того. Впрочем, ты можешь отказаться и остаться тем, кем была. Твое решение?
Мария некоторое время всматривалась в меня, потом кивнула:
— Хорошо, я верю. Куда ложиться?
— Сюда! — Я указал рукой на слегка мерцающее «воздушное ложе».
— Раздеваться надо? — Девушка слегка покраснела.
— Да что ты? Совсем не надо! — возмутился я. — Просто ложись и доверься мне.
Струилась сила по моему телу. Она вливалась в меня из тотема, растекалась по мне и собиралась в кончиках пальцев рук. Из них она выплескивалась в Марию, лежавшую в трансе на ложе. Эта сила брала саму суть девушки и лепила из нее новую сущность. Лицо, безмятежное и нежное, трансформировалось в еще более обворожительное лицо эльфийской девы. Легкомысленная цветастая тенниска и бриджи незаметно обернулись легким, струящимся платьем небесно-голубого цвета.
Я сделал шаг назад, любуясь этим светлым существом.
— Вот ты где! — рядом со мной возник Тарас. — Ого! А ты зря времени не терял! Кто это?
— Мария, — отозвался я. — Мариэль, если следовать нашим обычаям.
— Красивая девушка, — оценил Тарас. — У тебя как, сердце не дрогнуло?
— Да как ты мог такое подумать? — сердито оглянулся на друга я. — Я только сделал то, что должен был. Тебя-то тут не было! Вот и пришлось мне заняться. Давай, буди нашу спящую красавицу! А я пойду перекушу, проголодался что-то.
— Эй! Ты куда? — заволновался Тарас. — Я-то тут причем?
— Кто предводитель? — обернулся я. — Это твой кадр! Вот и бери в работу. Да, возможно, она захочет вернуться к своим друзьям. Обеспечь! А я пошел.
— Даже так? — Старик, сидящий в кресле, весело посмотрел на Тараса. — Я уж думал, что это выдумки, на какие горазды журналисты. А смотри, эльфы все же существуют, и мой сын — один из них.
— Да, существуют. — Тарас вновь принял человеческий вид и с надеждой посмотрел на отца. — Ты как?
— Нет.
Старческие руки, лежащие на подлокотниках кресла, подрагивали, но взгляд и голос были тверды.
— Но почему? — отчаянно воскликнул Тарас.
— Я прожил человеческую жизнь и умереть хочу человеком, — последовал ответ.
— Но ты же сам говорил, что хотел бы сбросить десятка три лет, — заторопился Тарас. — Ты снова будешь силен и молод, ловок и быстр… Да что там говорить, у тебя будет столько новых способностей!
— Знаешь, сын, открой шкаф и посмотри на мои награды, — медленно ответил Павел Анатольевич. — Открой, открой! Каждый из этих орденов и медалей получен не эльфом, а человеком. И заслужены они кровью и жизнью таких же людей, как и я. Я прожил жизнь человека и горжусь этим. Поздно мне уже переучиваться, да и не хочу!
Тарас беспомощно взглянул на меня.
Поздно мне уже переучиваться, да и не хочу!
Тарас беспомощно взглянул на меня. Он прихватил меня с собой для моральной поддержки. Но что я мог?
Мы вышли на кухню. Тарас подошел к окну и долго смотрел во двор, где неспешно текла обычная жизнь.
— Может быть, его усыпить и провести обряд? — наконец сказал он.
— Нет. — Я тоже был расстроен. — Одно дело, когда объект хотел бы, но не верит. И совсем другое, когда не хочет. И твой отец — не единственный. Наверняка будут еще.
— Но это мой отец! Ты понимаешь это? — резко обернулся Тарас. — И я могу это сделать!
— Но он не хочет, — тихо повторил я. — И мы должны уважать его решение. Да, он мог стать молодым и сильным. Но это была бы совсем другая жизнь. Кто-то может принять это. Кому-то это не по силам.
— Ты что, хочешь сказать, что мой батя слаб? — сердито нахмурился Тарас.