Великая Тайна
Как обещалось, мы сидели при свечах, в уютных креслах, с бутылкой французского каберне на столике. Я разглядывал вино в тонких хрустальных фужерах и думал: красное, не белое. Не от того ли нравится оно графине, что напоминает кровь?..
Ее покои в «Трансильвании» были обставлены с изысканной роскошью. На стенах — картины Мане, Тулуз-Лотрека и Дега (несомненно, подлинники), резная мебель в готическом стиле, узорчатый паркет, отделанные мрамором камины, старинные люстры и двери с затейливой инкрустацией. Шикарная норка, только насквозь пропахшая вампирами! Нора занимала целый этаж; анфилады комнат тянулись слева и справа от гостиной, и у каждой, надо думать, было свое назначение. Спальня, гардеробная, будуар, комната для утреннего туалета, комната для вечернего… что там еще положено графиням и графьям?.. Не президентский номер и не королевский, а просто часть Эрмитажа или, к примеру, Лувра. Немалая часть, но отель принадлежал графине Батори, так что она могла бы занять все здание от подвала до крыши.
В гостиной, где мы сидели, окна снаружи закрывали жалюзи, а изнутри — тяжелые плотные шторы. В комнате царил полумрак. Очевидно, графиня не любила ни солнечного, ни электрического света — то ли по своей средневековой привычке, то ли потому, что внешность ее, весьма романтическая, выигрывала при свечах. Но, может быть, этот полумрак и свечи являлись необходимой декорацией, своеобразным обрамлением нашего с ней рандеву; возможно, они подчеркивали суть и смысл того, что мне предстояло услышать. Великие тайны не обсуждают на кухне в жалких хрущобах, для них нужна другая обстановка — дворец или как минимум хоромы на Рублевке. Вроде тех, где я разделался с Малютой.
Эльжбета Батори пила вино мелкими глотками, глядела на пламя свечей и молчала. Предавалась воспоминаниям?.. Ей было что вспомнить — как-никак мадам перевалило за четыре века, а это преизрядный срок, целый исторический период. Данных, где она скиталась после мнимой смерти, под какими именами и личинами, у Гильдии не было, но специалисты в нашей службе розыска считали, что титул свой и древнюю фамилию она раскрыла только здесь, в Москве. Легализация, черт побери! Как говорит магистр, двадцать первый век — эра толерантности и политесности!
Мадам отставила бокал и обратила ко мне свои пылающие очи.
— Борджа погиб… и Живодер… Но я о них не сожалею. Все триумвираты, известные истории, быстро распадались.
Теперь главенство за мной. Вы это понимаете, Забойщик? За мной!
— С чем и поздравляю, — отозвался я. — Вступим в эпоху перестройки? Новая власть, новая политика и все такое?
— Возможно, Забойщик, возможно. Борджа и Живодер были слишком высокомерными, слишком нетерпимыми, слишком приверженными старине и лишенными гибкости. Я нахожу в них сходство с вашими вождями, с теми, кто привел вас к катастрофе — вас и вашу страну. Я более терпима и предпочитаю договориться. Всем надо жить, а чтобы жить, нужно есть — не так ли, Дойч? Если магистр пойдет на контакты… если вы согласитесь стать посредником…
— Сомнительно, графиня. Не стройте иллюзий.
Впервые я заметил, как странно она говорит — ясным чистым голосом, но почти не разжимая рта. Вероятно, это было результатом долгой и упорной тренировки. Иногда меж ее карминовых губ мелькали зубы, но клыков она старалась не показывать. Большое искусство для упыря!
— Я готова сделать первый шаг, — произнесла графиня. — Я не желаю расспрашивать о ваших тайнах и секретах, хотя они очень занимательны. Весьма и весьма! Даже ван Хелсинг не мог представиться вампиром, а вам, похоже, удалось! Как?.. — Мадам сделала паузу, будто дожидаясь ответа. Но не дождалась и сказала с разочарованием: — Ну, это не столь существенно. Если изобретен препарат… или способ… — Тут она уставилась на меня горящими глазами: — Способ, что позволяет перейти в другое состояние, я это только приветствую. И знаете почему?
— Я весь внимание, графиня.
— Это мост между нами, Дойч, мост к взаимопониманию. — Эльжбета Батори усмехнулась, невольно показав клыки. — Теперь я могу спросить у вас, у пищи, у человека-Забойщика: понравилось вам быть вампиром?
Хитрая стерва! Вроде не спрашивает о секретах, а все равно хочет выпытать!
Пожав плечами, я промолвил:
— Взаимопонимание между нами лежит в другой плоскости. Препараты для этого не нужны.
Я думал об Анне, о кареглазой моей ведьмочке, но она поняла по-своему. Откинулась в кресле, бросила на меня торжествующий взгляд, прикоснулась тонкими белыми пальцами к вороту жакета и облизала губы язычком. Что правда, то правда, судари мои, она была очень красива. Красотой змеи, зачаровавшей жертву.
— Хотите, Дойч, чтобы я разделась? Что ж… — Она расстегнула верхнюю пуговицу. — Вы не будете разочарованы!
— Такие мосты мы наведем как-нибудь в другой раз, — сказал я. — А сейчас попрошу ближе к теме.
— Разве нам нужно торопиться? — Если бы не клыки, ее улыбка была бы очаровательной.
— Нужно, мадам, нужно. Магистр отпустил вам не так много времени. Если он явится сюда в полдень…
Улыбка вмиг растаяла. Встречаться с магистром графине явно не хотелось.