— Очухался, мой сладкий? Поговорим?
Он злобно скривил губы и прохрипел:
— Ты не наш… Ты пил кровь, но ты не из нашей породы… И ты, конечно, не Трахтунберг… Кто?
— Петр Дойч, Забойщик, — представился я.
— Бля! — послышалось за моей спиной. — Забойщик! Настоящий, бля, Забойщик! — с восхищением прошептал юный убивец. Клиент, однако, восторгов не испытывал, а взирал на меня с черной злобой.
— От тебя не пахнет пищей, Петр Дойч. Как ты сумел?
— Здесь не ты задаешь вопросы, приятель. Я спрашиваю, ты отвечаешь, иначе…
Я вытащил фляжку со святой водой, откупорил и дал ему понюхать. Рожу карлика перекосило. Но хоть был упырь в цепях и в полной моей власти, смотрел он на меня как удав на кролика.
— Чего тебе надо? Что ты хочешь знать?
— Сущие мелочи, Харви. Был такой человек по имени Коля Вырий… Сожрали его. Те, кто жрал, давно покойники. А кто заказывал?
Он покосился на фляжку. Люди и вампиры сходны в том, что есть среди них всякие личности, и что одному мякина, другому — острый нож. Этот садист и педофил был трусом. Трус же многого боится, а прежде всего — смерти и боли.
— Если скажу, ты меня отпустишь?
— Торопишься, Харви. Про Вырия — первый вопрос. Есть и другие.
Убивец Андрюха схватился за клещи, лязгнул остриями и с чувством выкрикнул:
— Пидор гнойный! Че его спрашивать! Железом за яйца и…
— Заткнись! — велел я. — Ну, Харви, так что у нас с Вырием?
— Я тут ни при чем. Тройка его приговорила.
— Какая тройка?
— Старшие. Пашка, Цезарь, герцог этот, и графиня.
Он назвал их именно в таком порядке. Что бы это значило? Может, ничего, а может, что Чуриков — главный? Такое не исключалось; полтавский секретарь сталинской закалки был покруче герцогов и графов.
— Вот что, Харви… — начал я, но он меня прервал, загремел цепями и выдохнул со жгучей ненавистью:
— Я тебе не Харви, рыло забойное! Ты мне в приятели не набивайся, ван Хелсинг [12] сраный! Я — Пол Пот!
— А почему? — полюбопытствовал я. — Почему не Терминатор или, скажем, Доктор Зло?
Карла ощерил клыки, на его губах выступила пена.
— Хочешь знать, Забойщик? Хорошо, скажу! Прежний Пол Пот вас, людишек, в грош не ставил! Резал, вешал, жег, давил, пускал на удобрение! И в его память я… я…
— Ты жалкий обмылок, — сказал я. — Тебе до того Пол Пота как до Луны.
Сказал, и вдруг почувствовал озноб. Что Пол Пот с его красными кхмерами! Они убили миллиона полтора, но в минувшем веке это не было рекордом. Если подсчитать погибших в лагерях и на великих стройках, брошенных в топку войн и революций, умерших от нищеты и голода, сгоревших в печах, отравленных химией и радиацией — словом, всех расставшихся с жизнью по вине и попустительству властей, наверняка за миллиард перевалит.
Этот ад мы сами себе устроили, без всяких вампиров, сами избрали таких вождей, что Дракула рядом с ними — невинный младенец.
Эта мысль — в сущности, справедливая! — едва меня не взбесила. Верно сказано: правда глаза колет! Еще немного, и я бы впился в глотку Харви, как настоящий упырь, рвал бы его плоть, грыз кости, перекусывал жилы… Должно быть, намерение это отразилось на моем лице — клиент обмяк и побледнел.
— Еще один вопрос, — молвил я, с трудом пошевелив окаменевшими от ярости губами. — Ответишь, и я тебя помилую. Я тебе даже оставлю этих ублюдков, девку с пацаном. Хочешь, сам их для тебя разделаю и на блюдечке подам…
— Очень любезно с твоей стороны, — буркнул Харви, а Андрюха-убивец завопил:
— Бля! Ты че, мужик!
Я стукнул его по шее и велел заткнуться. Не было случая, чтобы я помиловал вампира, но этого — видит бог! — отпустил бы. Конечно, при условии полной откровенности. Грех, но разве матерь наша церковь не простила мне авансом все грехи?.. И мусульмане простили, и иудеи, и даже буддисты!
— Слух идет, что у вашего племени есть любопытная информация, — вымолвил я. — Не поделишься?
Карлик дернул цепи — одной рукой, потом другой. Держали они крепко. Вампиры сильны, но стальные браслеты и двухдюймовую цепь им все же не порвать. Что до колец, вмурованных в стену при Иване Грозном, то их сработали на совесть, персонально для Ильи Муромца.
— Мое слово что банковский вексель, — сказал я, вспомнив выражение Фурсея. — Давай, шалун мой сладкий, колись!
— Ты о чем? — Глаза Пол Пота сузились. — Что за информация? Не понимаю.
— Ответ неверный. Хоть ты не герцог и не граф, а все же важная персона. Наверняка знаком со всякими тайнами, великими и малыми. С тайнами, понимаешь? — Выдержав паузу, я раскупорил флягу и добавил: — Даю вторую попытку. Третьей не будет.
— Ты о Великой Тайне? — проявил догадливость клиент. — Так это же сказки! Это…
Я плеснул ему в рожу воды. Господь всемогущий и святые угодники! Как он забился в цепях, как завопил! Просто не верилось, что у такого недомерка в горле пароходная сирена! Вода и мне попала на руки, но осталась обычной водой — может, судьба меня хранила или архимандритово благословение, а может, эликсир из Лавки пощадил. Но с клиентом творилось то, что бывает в этом случае с вампирами: вода прожгла лицо до кости, на щеках вспухли темные рубцы, левый глаз налился кровью и лопнул, во рту с почерневшими губами болталась красная тряпица языка. Неприятное зрелище, но я к нему привык. А барышня, метившая в ведьмы — нет, и потому она тоже завопила. Хорошо хоть юный убивец молчал — кажется, от страха.