Перед мониторами сидела Опал в полицейском костюме Элфи. Ей не пришлось его красть — Артемис запер его в сейфе всего несколько минут назад.
Крошечная пикси отчаянно пыталась выполнять несколько задач одновременно: следила за мониторами и дистанционно управляла матерью Артемиса. Ее темные волосы слиплись от пота, а детские ручки дрожали от напряжения.
Артемис прокрался в комнату и быстро ввел код замка оружейного шкафа.
— Когда все закончится, я разрушу это поместье ради удовольствия. А потом, когда вернусь в прошлое, я…
Услышав щелчок за спиной, Опал замерла, медленно обернулась и увидела Артемиса, направившего на нее какое-то оружие. Она немедленно бросила прочие занятия и сосредоточилась на гипнотических чарах.
— Брось пистолет, — нараспев произнесла она. — Ты — мой раб.
Артемис сразу же почувствовал слабость и тошноту, но успел нажать на спусковой крючок, и дротик, заполненный составленной лично Дворецки смесью миорелаксанта и снотворного, впился длинной иглой в шею Опал там, где она не была защищена костюмом. Блестящий выстрел, поскольку стрелок из Артемиса был никудышный. Как говаривал Дворецки: «Возможно, ты гений, Артемис, но стрелять предоставь мне, ибо ты не попадешь даже спящему слону в задницу».
Опал попыталась сосредоточиться на месте укола и исцелить его магическими искрами, но опоздала. Лекарство уже проникло в мозг, лишив ее контроля над внутренней магией.
Она начала раскачиваться и менять обличье, становясь то пикси, то мисс Бук.
«Мисс Бук, — подумал Артемис. — Мои подозрения оправдались. Единственный неизвестный член уравнения».
Периодически Опал исчезала совсем, и тогда начинал гудеть защитный экран. Магические молнии слетели с кончиков пальцев и сожгли мониторы, прежде чем Артемис успел взглянуть, что происходит на верхнем этаже.
— Теперь и молнии получаются, — промямлила она. — Всю неделю магию копила.
Перед ней возник магический вихрь, постепенно принявший четкие очертания — грубое изображение хохочущего Жеребкинса.
— Ненавижу тебя, кентавр! — закричала Опал, бросилась вперед и пролетела сквозь бесплотное изображение.
Потом глаза ее закатились, она упала на пол и захрапела.
Артемис поправил галстук.
«Фрейд упивался бы этим зрелищем», — подумал он.
Юноша поспешил в родительскую спальню. По ковру растекался жир. От переливающейся перламутром лужи маленькие следы вели в смежную со спальней ванную комнату. Артемис услышал, как бьют по плиткам пола мощные струи душа.
«Опал использовала животный жир, чтобы подавить магию Номера Первого. Как подло. Как ужасно».
Младший Артемис внимательно изучал мерзкого вида субстанцию.
— Взгляни, — сказал он, заметив себя старшего. — Опал использовала животный жир, чтобы подавить магию Номера Первого. Гениально.
Несмотря на шум воды, было слышно, как кого-то рвет. Дворецки, не жалея сил, поливал протестующих Элфи и Номера Первого. Судя по звукам, они не были ни веселы, ни здоровы.
«Но живы. Оба живы».
Закутанная в пуховое одеяло Ангелина лежала на постели. Она еще не пришла в себя, но… ему показалось или бледные щеки действительно чуть-чуть порозовели? Она закашлялась, и оба Артемиса мгновенно подскочили к кровати.
Старший Артемис, изогнув бровь, воззрился на младшего.
— Тебе не кажется, что может возникнуть недоразумение? — многозначительно спросил он.
— Конечно может, — согласился десятилетний Артемис. — Давай я пока покопаюсь в твоем… моем кабинете? Посмотрю, с чем придется иметь дело.
«А это проблема, — сообразил четырнадцатилетний Артемис. — Проклятая любознательность. Видно, не стоило обещать, что я не сотру у своего младшего «я» память. Надо что-то придумать».
Ангелина очнулась. Взгляд голубых глаз, обведенных черными кругами на изможденном лице, был спокойным.
— Артемис, — произнесла она шелестящим, как кора дерева под сухими пальцами, голосом, — мне снилось, что я летала. И еще мартышка…
Артемис вздохнул с облегчением. Опасность миновала. Он успел.
— Это был лемур, мама. Мамочка.
Ангелина с трудом улыбнулась, подняла руку и погладила его по щеке.
— Мамочка. Я долго ждала, чтобы ты меня так назвал. Так долго…
С улыбкой на губах Ангелина откинулась на подушку и погрузилась в глубокий здоровый сон.
«Как раз вовремя, — подумал Артемис. — А то, чего доброго, заметила бы странных существ в ванной или лужу жира на ковре. Или второго Артемиса, неумело спрятавшегося за книжным шкафом».
Из ванной вышел Дворецки, голый по пояс, мокрый с головы до пят, с отчетливо проступавшими на груди ожогами от электродов. Он был бледнее, чем обычно, и даже прислонился к косяку, чтобы не упасть.
— С возвращением, — кивнул он старшему Артемису. — Этот младший, — весь в тебя. Лихо меня запустил.
— Он и есть я, — криво усмехнулся юноша.
Дворецки показал большим пальцем за спину.
— Тем двоим не понравилось плавать в бочке.
— Животный жир — настоящий яд для волшебных созданий, — объяснил Артемис. — Он блокирует магические потоки. Лишает их сил.
Дворецки помрачнел.
— Опал меня заставила. Она… мисс Бук подошла ко мне у ворот, когда я уезжал в аэропорт. Я оказался заперт в собственном черепе.
Артемис положил телохранителю руку на плечо.