Все повернулись в сторону говорившего. Добровольцем оказался стройный молодой мужчина с аккуратной эспаньолкой, одетый в тонкий льняной костюм. Пронзительные голубые глаза скрывались за стеклами дымчатых очков.
Кронски уже видел его, но не мог вспомнить имя, и это немного его обеспокоило.
— И кто же вы? — спросил он, поворачивая компьютер так, чтобы встроенная камера оказалась направленной на незнакомца.
Молодой человек улыбнулся.
— Может быть, позволим вашей программе идентификации нашептать вам на ушко мое имя?
Кронски нажал клавишу ввода, компьютер распознал изображение и через пять секунд выдал данные из списка экстинкционистов.
«Малахи Пастер. Молодой богач франко-ирландского происхождения, наследник империи скотобоен. Сделал крупные пожертвования в фонд экстинкционистов. Первое участие в конференции. Как и всех участников, Пастера тщательно проверили перед оформлением приглашения. Ценное приобретение для организации».
Кронски пустил в ход все свое обаяние.
— Господин Пастер, мы очень рады приветствовать вас в Марокко. Но скажите, почему вы решили защищать это существо? Его судьба практически решена.
Молодой человек быстро прошел к трибуне.
— Люблю сложные задачи. Своего рода гимнастика для ума.
— Считаете гимнастикой для ума защиту вредного животного?
— Чем вреднее, тем лучше, — отозвался Пастер, поднимая крышку своего портативного компьютера.
— Легко защищать давно прирученное полезное животное, например корову, а вот оправдать это… предвкушаю жестокую схватку.
— Обидно потерпеть поражение в сталь раннем возрасте.
Кронски выпятил нижнюю губу в притворном сочувствии.
Пастер забарабанил пальцами по трибуне.
— Мне всегда нравился ваш стиль, доктор. Ваша преданность идеалам экстинкционистов. Много лет я следил за вашей деятельностью, честно говоря, с детства, когда жил в Дублине. Но потом мне начало казаться, что общество как будто сбилось с истинного пути. И не только я придерживаюсь подобного мнения.
Кронски заскрежетал зубами. Вот оно что. Открытый вызов ему как руководителю.
— Следите за своими словами, Пастер. Вы ступили на опасную почву.
Молодой человек разглядывал пол между носками своих туфель.
— Намекаете, что я рискую упокоиться вместе с рыбами? Хотите меня убить, доктор? Испугались мальчишки? Вашему авторитету это вряд ли на пользу.
«Он прав, — кипя от злости, подумал Кронски. — Прикончить его нельзя, но я должен одержать победу на суде».
Доктор заставил себя улыбнуться.
— Я не убиваю людей, только животных. Одно из них сидит сейчас в клетке.
Многие сторонники Кронски захлопали в ладоши, но другие ничем не выразили поддержки.
«Зря я перебрался сюда, — вдруг понял Кронски. — Слишком глухое место. Даже личному самолету приземлиться негде. Следующую конференцию нужно провести в Европе. Объявлю об этом, как только уничтожу этого щенка».
— Позвольте объяснить вам правила, — продолжил Кронски.
«Объяснение правил позволяет мне выступать с позиции силы, обеспечивает психологическое преимущество», — добавил он про себя.
— В этом нет необходимости, — быстро отверг его предложение Пастер. — Я изучил несколько стенограмм. Обвинитель приводит свои доводы, защитник излагает свои. Несколько минут оживленного спора, и каждый столик голосует. Все просто. Может быть, приступим, доктор? Никто из присутствующих здесь не хочет терять время.
«Молодой, но умный. Сразу же попытался завоевать благосклонность жюри. Не имеет значения. Я знаю этих людей. Они никогда не оправдают зверя, каким бы красивым он ни был».
— Хорошо. Приступим. — Он выбрал нужный документ.
Свое напутственное слово присяжным Кронски знал наизусть, но приятно было иметь документ под рукой.
— Говорят, экстинкционисты ненавидят животных, — начал Кронски. — Но это не так. Мы не испытываем ненависти к бедным глупым животным, скорее, мы любим людей. Мы любим людей и делаем все от нас зависящее, чтобы люди как раса сохранились на этой земле как можно дольше. Ресурсы нашей планеты ограничены, и, на мой взгляд, нам следует сохранить их для себя. Почему люди должны голодать, когда тупые скоты жиреют? Почему люди должны замерзать, когда звери наслаждаются теплом благодаря своим пушистым шкурам?
Малахи Пастер издал звук, одновременно похожий на кашель и смех.
— Довольно, доктор Кронски, я читал много вариаций на тему этой речи. Судя по всему, каждый год вы используете одни и те же примитивные и заезженные доводы. Может быть, сегодня сосредоточимся на подлежащем суду существе?
Волна ехидных смешков прокатилась по залу, и Кронски едва не вышел из себя. Судя по всему, схватка действительно предстоит нелегкая. Ладно, посмотрим.
— Просто поразительно, мой мальчик. Я собирался пощадить тебя, но теперь церемониться не стану.
— Мы рады это слышать.
«Мы? Мы? Пастер склоняет экстинкционистов на свою сторону, а они даже не подозревают об этом».
Кронски собрал все свое обаяние до последней капли, вспомнил молодость, когда он проводил долгие летние дни, наблюдая, как его отец — проповедник собирал толпы верующих в своей брезентовой палатке.
Кронски собрал все свое обаяние до последней капли, вспомнил молодость, когда он проводил долгие летние дни, наблюдая, как его отец — проповедник собирал толпы верующих в своей брезентовой палатке.