«Как нормальный ребенок, — мысленно уточнил Артемис. — А вот для меня рождественские подарки никогда не были сюрпризом благодаря рентгеновскому сканеру в мобильном телефоне».
Очевидно, перспектива задуть искру жизни еще одного вида безумно возбуждала Кронски. Он изящно склонился над клеткой и, прищурившись, заглянул в отверстия для вентиляции.
— Так. Кажется, все в по’ядке, но я должен ’ассмот’еть его поближе.
— Заплати сто тысяч евро и рассматривай, сколько хочешь.
Кронски бросил Артемису конверт.
— Заби’ай, надоедливый мальчишка. Ты меня совсем замучил. У такого мальчика не может быть много д’узей.
— У меня есть один друг, — ответил Артемис. — И он больше тебя.
Кронски, приоткрыв клетку, схватил лемура за шкирку, высоко, словно боевой трофей, поднял животное и принялся рассматривать со всех сторон.
Артемис отошел на шаг, бросая настороженные взгляды вдоль проходов.
«Может, ничего и не произойдет, — подумал он. — Наверное, эти существа не так изобретательны, как мне показалось. Возможно, пока мне следует довольствоваться полученной сотней тысяч».
И тут появились изобретательные существа.
Крыльев у Элфи не было, но это не мешало ей сеять панику. Оружия, кроме одного «Нейтрино», на складе Подземной полиции не оказалось, зато нашлось кое-какое горное оборудование, включая несколько дюжин капсюлей-детонаторов, которые эльфийка в данный момент разбрасывала по оставленным без присмотра чанам в разных точках базара, подложив под окно, за которым прятался Дворецки, двойную порцию.
Элфи оставалась невидимкой, но предпочитала перемещаться крайне осторожно, поскольку поведение магической защиты без костюма абсолютно непредсказуемо. Любые резкие жесты или столкновения могли привести к выбросу фейерверка волшебных искр, которые, появившись ниоткуда, смотрелись бы достаточно странно.
Поэтому двигаться следовало мягко и тихо.
Элфи заложила последний капсюль, вопреки невидимости ощущая себя светящейся мишенью.
«Как не хватает указаний Жеребкинса, — подумала она. — Приятно иметь под рукой всевидящее око».
Артемис, казалось, прочел ее мысли. Из миниатюрного динамика — еще один подарок со склада, — вставленного в ухо, раздался его голос:
— Кронски открывает клетку. Приготовься взорвать капсюли.
— Все готово. Если Джуджу попытается сбежать, я в северо-западном углу.
— Вижу тебя через фильтр. Взрывай по очереди.
Элфи забралась в пустой чан и сосредоточила внимание на Кронски. Тот достал лемура из клетки и держал на вытянутой руке. Идеально.
Она провела пальцем по узкой полоске на ладони, и все крохотные индикаторы зажглись зеленым светом. Через мгновение на полоске появилось состоящее из одного слова сообщение: «Взрывать?»
«Конечно», — подумала Элфи и нажала на кнопку «ДА».
Чан взорвался, подняв в воздух шестиметровый столб красной краски.
Чан взорвался, подняв в воздух шестиметровый столб красной краски. За ним, грохоча как мортиры, последовали другие чаны, взметнув в марокканское небо свое содержимое.
«Симфония цвета, — подумал Артемис, наблюдая за происходящим с высоты. — Мы полностью перекрыли Дворецки обзор».
Внизу, на базаре, мгновенно началась паника. Кожевенники ревели и кричали, охали и ухали как зрители на салюте, увидев следующий красочный фонтан. Некоторые, сообразив, что их драгоценные шкуры вот-вот примут незапланированные оттенки, принялись лихорадочно собирать товар и инструменты. Спустя буквально несколько секунд с неба обрушился разноцветный ливень красок, и испуганные туристы вместе с рабочими заметались между чанов.
Младший Артемис стоял как вкопанный, не обращая внимания на разлетающиеся во все стороны разноцветные капли. Он не спускал глаз с Кронски и лемура у него в руке.
«Следи за животным. Им нужно животное».
Здоровяк пронзительно взвизгивал при каждом взрыве, балансируя на одной ноге, как испуганный артист балета.
«Бесценные кадры», — отметил Артемис и заснял несколько секунд представления на свой телефон. Должно было произойти еще что-то, в этом он не сомневался.
Как всегда, юный гений оказался прав. У него возникло смутное впечатление, будто под носом у Кронски рванула мина. Земля взметнулась грибовидным облаком, в пыльной пелене что-то мелькнуло, и лемур исчез.
В руке у доктора Кронски остался лишь сгусток слизи, неверно мерцающий в вечернем полумраке.
С неба упали последние капли краски, и паника постепенно улеглась. Кожевенники удивленно покачивали головами, потом принялись отчаянно ругаться. Они лишились дневной выручки.
Пыль уже осела, а Кронски еще несколько секунд визжал, держа ноту, как заправский оперный певец.
Артемис недобро усмехнулся.
— Толстая дама поет в конце спектакля, так что, полагаю, занавес опущен.
Слова Артемиса привели Кронски в чувство. Он умолк, слегка расставил ноги и глубоко дышал. Красные пятна медленно сходили с его обрюзгших щек. И только попытавшись отряхнуть с ладоней слизь, доктор сообразил, что лемур куда-то подевался.
Он с немым изумлением таращился на пальцы, чувствуя, как странная масса затвердевает, превращаясь в светящуюся перчатку.
— Артемис, что ты наделал?
«Ага, — подумал Фаул. — Ты вдруг научился правильно произносить мое имя».