Только присутствие Номера Первого будоражило в ней совесть, укрепляло решимость. Сила маленького демона четко проступала в потоке — переливчато-красная нить, тянущая их сквозь ядовитые испарения. Меж теней мелькали какие-то призрачные существа, юркие и назойливые. Элфи ощутила прикосновение зубов и крючковатых пальцев.
«Что там Номер Первый говорил о квантовых зомби? Скорее всего, пошутил. Пожалуйста, пусть это будет шуткой».
«Сосредоточься! — приказала себе Элфи. — Или растворишься».
Она чувствовала присутствие других живых существ, плывущих вместе с ней. Джуджу вел себя на удивление тихо, учитывая обстановку. Где-то совсем рядом был Артемис, она чувствовала его острую, словно клинок, целеустремленность.
«Номер Первый будет в шоке, — подумала Элфи, — когда мы выскочим из туннеля».
Номер Первый не казался особо шокированным, когда группа вывалилась из туннеля времени и обрела четкие очертания на полу кабинета Артемиса.
— Зомби видели? — спросил он, неприятно шевеля пальцами.
— Благодарение богам! — воскликнул Жеребкинс со всех экранов и громко фыркнул широкими ноздрями. — Это были самые длинные десять секунд в моей жизни. Лемура нашли?
Отвечать не понадобилось, поскольку Джуджу решил, что ему нравится голос Жеребкинса, и лизнул ближайший экран. На крошечном язычке затрещали искорки, и примат отскочил от экрана, сердито зыркнув на Жеребкинса.
— Один лемур, — сказал кентавр. — Самки нет?
Элфи помотала головой, прогоняя мечущиеся перед глазами цветные пятна. Поток задержался в ее голове, как последние секунды сна.
— Нет. Самки нет. Тебе придется его клонировать.
Жеребкинс посмотрел на существо, дрожащее на полу у ног эльфийки, и удивленно поднял бровь.
— Я вижу, у нас…
— Потом обсудим, — резко перебила кентавра Элфи, — а сейчас давай займемся делом.
Жеребкинс задумчиво покивал.
— Судя по всему, у Артемиса имеется некий план. Я только хочу знать, возникнут ли у нас из-за него проблемы.
— Только если мы попытаемся его остановить, — сказала Элфи.
Артемис взял Джуджу на руки и принялся гладить, ритмично и успокаивающе пощелкивая языком.
Элфи тоже успокоилась, но Артемис здесь был ни при чем, просто она увидела свое отражение в зеркале. Она снова стала самой собой, и костюм сидел идеально. Взрослая эльфийка. От подростковой неуверенности не осталось и следа. Она почувствует себя еще лучше, когда вернет все снаряжение. Ничто так не повышает самооценку, как верный «Нейтрино» на бедре.
— Пора навестить мать, — сказал Артемис решительным тоном, выбирая костюм. — Сколько жидкости надо ввести?
— Средство очень сильное, — напомнил Жеребкинс, забивая в компьютер какие-то данные. — Два кубика, не больше. Аптечка Элфи лежит на столике у кровати, там есть шприц-пистолет. Отбирай жидкость из мозга крайне осторожно. В аптечке имеется также обезболивающий состав. Смажь лемуру голову, он ничего и не почувствует.
— Все понял, — сказал Артемис, убирая аптечку в карман. — Я пойду один. Надеюсь, мама узнает меня.
— Я тоже надеюсь, — сказала Элфи. — Иначе как ты объяснишь, почему инъекцию мозговой жидкости лемура ей делает совершенно незнакомый человек?
Рука Артемиса зависла над хрустальной ручкой двери, ведущей в родительскую спальню.
— Иначе как ты объяснишь, почему инъекцию мозговой жидкости лемура ей делает совершенно незнакомый человек?
Рука Артемиса зависла над хрустальной ручкой двери, ведущей в родительскую спальню. В ее гранях дробились отражения лица, все как одно усталые и тревожные.
«Последний шанс. Мой последний шанс спасти ее… Я вечно кого-то спасаю, — подумал он. — А считаюсь преступником. С чего это началось?»
Не время отвлекаться. Сейчас на карту поставлено нечто большее, чем золото и известность в определенных кругах. Мама умирает, а ее спасение сидит у него на плече и перебирает его волосы.
Артемис сжал пальцами ручку. Больше ни секунды раздумий, настало время действовать.
Казалось, в комнате стало прохладней, но Артемис списал это на игру воображения.
«Любой разум способен сыграть злую шутку. Даже мой. Ощущаемый мной холод лишь отражение моего собственного настроения, не более того».
Прямоугольная по форме, спальня родителей занимала почти все западное крыло от фасада до задней части. Скорее ее можно было назвать полноценной квартирой, с гостиной и кабинетом. Большая кровать с пологом стояла так, чтобы летом цветные лучи из средневекового круглого витражного окна падали на изголовье.
Артемис изящно, будто танцовщик, прошел по ковру, стараясь не наступать на ветви лозы на узоре.
«Наступил на виноград — до девяти считай подряд».
Неприятностей и так хватало.
Ангелина Фаул лежала на постели, словно небрежно брошенная кукла. Голова запрокинулась так сильно, что подбородок торчал почти под прямым углом к шее, кожа от бледности казалась полупрозрачной.
«Она не дышит, — подумал Артемис, паника забилась у него в груди пойманной птицей. — Я ошибался. Слишком поздно».
И вдруг все тело матери выгнулось в мучительном вдохе.
В этот момент решимость едва не покинула Артемиса. Ноги у него подкосились, словно ватные, лоб пылал.
«Это моя мать. Как я сделаю то, что нужно?»