Мистер Данбартоншир долго молчал, потом осторожно потрогал ноющий живот и согласился:
— Да, шутка подзатянулась… Ну, ничего, мы с тобой придумаем что-нибудь другое, правда?.. Вместе, чтобы ты не чувствовала себя обделенной и в следующий раз не хватала, что под руку подвернется…
— Вместе? — Саша посмотрела на пустой стол, и веселые чертенята заплясали в ее глазах. — Если вместе, то я согласна. Да и рано Смерть бабушкой называть, ой, рано…
* * *
Далеко-далеко во тьме хмурый Харон ворочал тяжелое весло, а изящная во всех отношениях дама сидела рядом и никак не могла успокоить невесть откуда привязавшуюся икоту…
17. Реванш мистера Данбартоншира
— Знаешь, старик, ты спятил! Однозначно, спятил!
Высокая стройная дама оперлась на хищно изогнутую косу и покачала головой. Замерший перед ней старик с веселым прищуром разглядывал рассерженную гостью и упорно стоял на своем:
— А я говорю, ничего у тебя не выйдет. Готов разрешить тебе нанести десять, ты слышишь?! Целых десять ударов! И поверь мне, никакой магии и прочего шарлатанства!
— Так не бывает, — категорически замотала головой Смерть. — От моей косы нет спасения. Никогда. Никому. Ни при каких обстоятельствах.
— Спорим на твой годовой заработок, — чернокнижник подначивал рассерженную даму. — Представь, как ты озолотишься, если я ошибаюсь.
— Бесчестные деньги, — фыркнула Смерть и с подозрением покосилась на сгрудившихся у крыльца скелетов: трудовую армию мистера Данбартоншира.
Давным-давно умершие солдаты разгромленного Вермахта заключали пари на предстоящее представление. В качестве оплаты выступали боевые награды и любовно отполированные гранаты.
— Легкие деньги, — продолжал гнуть свое старик. — Мало того, ты можешь выбрать любое место, где будем проводить соревнование. Чтобы убедиться, что мои таланты никак не повлияют на результат.
— Зачем мне твоя смерть, — возмутилась гостья. — Все равно, покойником ты успеешь мне надоесть настолько быстро, что придется возвращать тебя обратно на следующий день. Вспомни, мы это уже проходили.
— Не в этот раз! — возмутился потомок шотландских колдунов.
Смерть недоверчиво обошла вокруг упрямца, потом покосилась на ученицу чернокнижника. Девушка с хитрой улыбкой сидела на крыльце и ждала, чем закончится спорт, тянувшийся с раннего утра.
— И в чем обман? Не пойму…
Конец препирательствам положил оберст. Он гордо вышел из-за сарая, где прятал в крапиве все честно заработанное за время службы у старика, и положил на землю битком набитый золотыми монетами шлем:
— Кто принимает ставку?
— На кого?! — хором ответили спорщики.
Скелет важно указал костистым пальцем на хозяина.
— Да не может он выжить, как ты не поймешь, башка пустозвонная! Не может! Никто от моей косы защититься не может!
— Один к ста примешь? — невозмутимо ответил оберст. — Хотя, на таких условиях можно и один к миллиону. Но мне столько золота потом не унести.
— Значит, к ста, — прошипела окончательно взбешенная Смерть и резко повернулась к замершему колдуну.
— Значит, к ста, — прошипела окончательно взбешенная Смерть и резко повернулась к замершему колдуну. — Не плачь потом, мой хороший, сам напросился… Придется твоей ученице ближайшие пару тысяч лет заниматься самостоятельно… И поверь, работать ты будешь без отдыха!..
* * *
Старая дряхлая старуха измождено привалилась к резному столбу, подпирающему крышу над крыльцом. Ни десять ударов, ни еще сто десять — не причинили мистеру Данбартонширу никакого вреда. Вредный старик на радостях поделил половину выигрыша между односельчанами и сейчас помогал накрывать обильный стол на выпасе. Мимо горестно вздыхающей Смерти сновали муравьями скелеты, таская из безразмерного подпола припасы.
Периодически появлялся и сам победитель, бережно сжимая в руках ведерные бутыли с брагой: переноску столь ценного напитка колдун не доверял никому.
Утратив от расстройства весь свой лоск, гостья лишь печально вздыхала, не в силах примириться со случившимся. Ей было не столько жалко утраченного золота и драгоценных камней, сколько расстраивал сам факт проигрыша. Само мироздание покачнулось, позволив фортуне зло посмеяться над вершительницей судеб.
Напоив старуху горячим крепким чаем, Саша погладила ее по спутанным седым космам и тихо прошептала:
— Прости меня, бабушка, это я виновата…
— Не придумывай, деточка, просто мне пора на покой… Совсем из ума выжила, с простейшей работой не справляюсь…
— Нет, в самом деле, бабушка Смерть. Это я колдуна надоумила, новому заклинанию научила. И не подумала, что у него так замечательно получится. Дедушка неделю тренировался, костяшки на него полвагона патронов извели…
— Да? — погасшие было глаза загорелись прежним яростным огнем. — И где же это ты нашла такое действенное заклятье?
— Это меня поляки надоумили.
— Пшеки? Ха, не смеши меня! У них извилины после Сусанина до сих по заплетены в клубок, куда им…
— Ты сама и сказала: заплетены. Вот они и придумали… А я нашла и колдуна научила… Прости нас, просто очень уж он расстраивался, что проиграл в прошлый раз, места себе не находил…
* * *
В наступивших сумерках далеко разносились разноголосые песни, берущие свое начало среди веселящихся сельчан и улетающие далеко за темный лес.