Матильда вспыхнула.
— Я не намерена…
— Тс-с! — перебил ее великий притворщик. — Если вы не настаиваете на том, что предпочитаете обсуждать ваши намерения в высоком звании пленницы, давайте обсудим их на свободе. Уже темнеет, моя госпожа. Ночь, как известно, уносит старый день и рождает новый.
Колонна принца Стефана с максимально возможной скоростью тянулась по лесной дороге. Она бы, может, двигалась быстрее, и подступавшая ночь требовала, чтобы она двигалась быстрее, но экипаж императрицы отнюдь не напоминал колесницу на константинопольском ипподроме. И катил он вслед за всадниками, то и дело отставая и заставляя принца сбавлять ход.
Стефан бы с радостью пересадил на коней кузину и ее дам. Те, происходя из знатнейших семей империи, и сами по себе были ценными заложницами, но свободных коней в отряде не было. Да и начнись вдруг заваруха, не ровен час послужит Матильда щитом, но только в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.
— Эх, — раздавалось между тем на канале закрытой связи, — до боли знакомые места! Давно мы здесь не были! Это, считай, со времен смерти блаженной памяти короля Артура! Столько всего изменилось! Вон, деревья вековые почти до луны вымахали, а у нас все то же — партизаним себе помаленьку во славу, не поймите меня правильно, британской короны.
— Лис, что это тебя на мемуары вдруг проняло?
— Да так, ветром навеяло. Вспомнилось, как мы с тобой и святым Карантоком замок тут взрывали. Виверна бы нам сейчас не помешала.
— Как-нибудь обойдемся без виверны. Что там у тебя?
— У меня уже клиент заходит на финишную посадку. Счас колонна повернет, в распадок втянется, тут мы ей хвост и купируем. О! К вопросу о хвостах. Комета на запад потянулась. Не Галлея ли часом? Она, как известно, такого напредвещает, шо черпаком не расхлебаешь.
— Ерунда, это не Галлея. Галлея была в 1066 году, аккурат в год высадки Вильгельма Завоевателя.
— Вот видишь, до сих пор расхлебываем, — не замедлил прокомментировать Лис и вдруг начал распевно:
И вот плывет между созвездий,
Волнуясь черными ужами,
Лицо отмщенья и возмездий…
— Лис, это что еще за поэтический вечер?
— Вечер как вечер. К нашим зрелищам и осязалищам немного Хлебникова не помешает. Или тебе уже и председатель земного шара где-то на мозоль наступил? Не в салоне ли на Большой Морской?
— Оставь свои намеки! Доложи лучше обстановку.
— Да шо с ней станется. Обстановка обстоятельно обстоит. Впереди возка, как и обещал потерпевший, его люди, позади отирается еще парочка энтузиастов. В общем и целом все штатно.
— В общем и целом… — повторил Камдил. — Ладно, надеюсь, этот мошенник, выдающий себя за рыцаря, справится со своим делом.
— Не беспокойся. Ежли я шо-то в чем-то понимаю, он справится. А шо наш рыцарь, выдающий себя за мошенника?
— Все замечательно. Не волнуйся. Баренс сообщил, что встреча уже готова.
— Аминь! — выдохнул Лис. — Ну шо, смертнички, покувыркаемся?
Над лесом предвестником беды ухнул филин, и тут же захохотал ночным демоном, будто радуясь скорой поживе.
— Постойте, постойте! — раздался из возка испуганный женский голос. — Он умер!
Передовые всадники, казалось, не обратили внимания на этот крик и продолжили движение, впрочем, очень скоро остановившись в отдалении.
— Да помогите же! — возбужденно, со всхлипом вторила первой вторая служанка императрицы.
Возница натянул вожжи, останавливая экипаж. Всадники, следовавшие за ним, спешились и направились было к возку. Они не успели понять, что произошло в следующий миг, что за ветка взметнулась перед ними и почему они вдруг повисли над лесной дорогой с петлями на ногах.
— Джентльмены, тихо! — появившийся из-за куста Лис в одно мгновение заткнул открытые от удивления рты кусками пакли. — Не переживайте, будете хорошо себя вести — скоро вас снимут. И вот тогда вы поймете, какой я добрый человек!
Послав воздушный поцелуй пойманным в силки висельникам, Лис бросился к возку.
— Ну, что у тебя?
Гринрой молча указал ему на связанного возницу с рукавом от платья во рту.
— О! — восхитился Лис.
— Это куда изящней, чем кусок пакли.
— Имперские нравы, — не замедлил с ответом Гринрой. — Однако пора совершить небольшую прогулку по бездорожью. — Он свистнул, призывая соратников, и указал на чащу.
* * *
Темень все более густела, растущая луна, поднимаясь над лесом, давала не много света.
— Скоро, уже совсем скоро, — сквозь зубы цедил валлиец, указывая принцу Стефану куда-то вдаль. — Сейчас там за холмом будет пустошь. Нам ее надо проскочить как можно быстрей. Оттуда до моего замка не более трех миль. Дорога там плохая, вряд ли рутены сунутся.
— Это хорошо, что плохая, — пробормотал Стефан.
Лес закончился внезапно. Тропа поднималась в гору, все выше устремляя к темному небу верхушки деревьев. И вдруг чащу будто обрезало. Вниз с холма тянулась открытая равнина, на которой множеством огней переливался широко раскинувшийся военный лагерь.
— О, проклятие! Не успели.
— Может быть, попробуем? — разглядывая неприятеля, тихо произнес Стефан Блуаский. — Ночь, темно. Если быстро, то могут и не заметить.
— Как у тебя дела, дорогой племянничек?