— А я думаю, что это будет очень не просто. Спорим?
— Почему?
— Потому что, — ответил Харри, закрыл крышку и включил кофеварку, — имя Юлианы Верни значится в полицейской базе данных. Наркотики. Проституция. Бродяжничество. Короче говоря, она из тех, кого можно просто нанять для выполнения подобной работы, лишь бы заплатили хорошо. Судя по всему, человек, стоящий за всем этим, не оставил никаких следов, он продумал все. Катрина выяснила, что Верни приехала из Лейпцига в Осло. А уже оттуда под именем Аделе Ветлесен направилась в Кигали. И все равно Катрине не удалость найти ничего кроме телефонного звонка в Норвегию с мобильного Верни. Этот человек был осторожен.
Хаген уныло покачал головой:
— Так близко…
Харри уселся на стол:
— Есть еще одна загвоздка, и тут нам тоже надо определиться. Те, кто в ту ночь останавливался в Ховассхютте.
— А с ними что такое?
— Мы не можем исключить, что вырванный листок в гостевой книге — список смертников. Их необходимо предупредить.
— Каким образом? Мы же не знаем, кто там был.
— Через СМИ. Хотя тем самым мы дадим понять убийце, что вышли на этот след.
Хаген медленно покачал головой:
— Список смертников. И ты делаешь этот вывод только сейчас ?
— Знаю, шеф. — Харри встретил взгляд Хагена. — Если бы, как только мы узнали про Ховассхютту, я обратился к СМИ с предостережением, мы могли бы спасти Элиаса Скуга.
В комнате стало тихо.
— Мы не можем обратиться к СМИ, — сказал Хаген.
— Почему?
— Если кто-то отзовется, мы, возможно, узнаем, кто там был еще и что произошло на самом деле, — заметила Кайя.
— Мы не можем обратиться к СМИ, — повторил Хаген и встал. — Мы расследовали дело об исчезновении и обнаружили связь с убийством, которое расследует КРИПОС. Нам следует передать информацию им, пусть дальше они этим занимаются. Я позвоню Бельману.
— Погоди! — сказал Харри. — Неужели вся слава за ту работу, которую сделали мы, достанется ему?
— Не уверен, что кому-то воздадут какие-то почести, разве я не прав? — сказал Хаген и пошел к двери. — А вы начинайте перебираться отсюда.
— А вы не слишком торопитесь? — спросила Кайя.
Оба коллеги уставились на нее.
— Я только хотела сказать, что пропавшая без вести женщина так и не найдена. Может, все-таки попробуем найти ее прежде, чем освобождать помещение?
— А как ты думаешь это сделать? — поинтересовался Хаген.
— Харри уже упомянул об этом. Нужна поисковая операция.
— Какого черта, вы даже не знаете, где искать.
— Харри знает.
Они посмотрели на Харри, державшего в одной руке вынутую из кофеварки стеклянную колбу, а в другой — свою чашку, которую подставил под грязно-коричневую струю, льющуюся из фильтра.
— Ты знаешь? — спросил наконец Хаген.
— Разумеется, — ответил Харри.
— И где же?
— У тебя будут неприятности, — пообещал Харри.
— Заткнись и выкладывай, — приказал Хаген, не обращая внимание на то, что сам себе противоречит. Потому что он подумал, что вот-вот сделает это снова. Что в нем такое, в этом высоком блондине полицейском, что ему всегда удается увлечь людей за собой, даже когда ты сам уже опустил руки?
Улав Холе поднял глаза на Харри и на женщину, которую тот привел с собой.
Когда она представилась, то сделала книксен, и Харри обратил внимание на то, что отцу это понравилось, он неоднократно сетовал, что женщины перестали делать книксен.
— Значит, вы работаете вместе с Харри, — сказал отец. — Он себя прилично ведет?
— Мы собираемся организовать поисковую операцию, — сказал Харри. — Заехали по дороге, чтобы посмотреть, как у тебя дела.
Отец улыбнулся бледной улыбкой, пожал плечами и кивком подозвал Харри поближе. Харри склонился к нему и прислушался. Потом отпрянул.
— Все будет хорошо, — сказал Харри внезапно севшим голосом и встал. — Вернусь вечером, ладно?
В коридоре Харри остановил Олтмана, а Кайе велел идти вперед.
— Послушайте, не могли бы вы оказать мне услугу, — сказал он, когда убедился в том, что Кайя не сможет их услышать. — Понимаете, отец только что сказал мне, что у него сильные боли. Он никогда не признавался в этом вам, боится, что вы начнете давать ему обезболивающее. Знаете, у него своего рода мания, он боится оказаться зависимым от… наркотиков. У нас это связано с одной семейной историей.
— Яшно, — прошепелявил медбрат, возникло секундное замешательство, прежде чем Харри понял, что Олтман сказал «ясно». — Проблема в том, что я все время то в одном отделении, то в другом.
— Я прошу об этом как о личной услуге.
Олтман сильно зажмурил глаза за стеклами очков, потом внимательно уставился в какую-то точку между ним и Харри.
— Посмотрю, что можно сделать.
— Спасибо.
Кайя вела машину, а Харри разговаривал по телефону с оперативным дежурным пожарной части в Брискебю.
— Твой отец, по-моему, хороший человек, — сказала Кайя, когда Харри закончил разговор.
Харри задумался.
— Это мама делала его хорошим, — решил он. — Пока она была жива, он был хорошим. Ей удавалось раскрыть в нем все лучшее.
— У меня такое впечатление, что с тобой было то же самое, — заметила она.
— Что именно?
— Что тебя тоже кто-то сделал лучше.
Харри посмотрел в окно. Кивнул.
— Ракель?
— Ракель и Олег, — ответил Харри.