— Тоже? — переспросила Кайя.
— Ховассхютта здесь всего три года стоит. А такой рыхлый снег выпал только в этом году. Скоро выпадет еще больше.
Он показал рукой на запад. Кайя поднесла ко лбу ладонь и увидела, что он имел в виду. У снежного горизонта гигантским грибом на синем фоне вздымалось серо-белое облако.
— Снег всю неделю будет идти, — сказал Утму, отстегнул винтовку от снегохода и повесил через плечо. — На вашем месте я бы поторопился. И ни в коем случае не кричал.
Вниз, в долину, они спустились молча. Оказавшись в тени, Кайя почувствовала, насколько стало холоднее, холод точно прятался в каждой складке местности.
И ни в коем случае не кричал.
Вниз, в долину, они спустились молча. Оказавшись в тени, Кайя почувствовала, насколько стало холоднее, холод точно прятался в каждой складке местности.
Перед выкрашенной в черный цвет бревенчатой хижиной они скинули лыжи, прислонили их к стене, Утму выудил из кармана ключ и вставил в замок.
— А как сюда попадают те, кто хочет заночевать? — спросила Кайя.
— Покупают стандартный ключ. Он подходит ко всем таким хижинам по всей стране. — Он повернул ключ в замке и толкнул дверь. Безрезультатно. Он тихо ругнулся и навалился на дверь плечом. Она отделилась от дверной коробки, пронзительно взвизгнув.
— Хижина садится от мороза, — пробормотал Утму.
Внутри было сумрачно, пахло парафином и печкой.
Кайя осмотрела хижину. Она знала, что порядки тут предельно простые. Люди появлялись, записывались в гостевую книгу, занимали кровать — или матрас, если кровати были уже заняты, зажигали огонь в очаге, варили принесенную с собой еду на кухне, где имелась плитка и все, что нужно, из посуды, и, если использовали сухие припасы из шкафчиков, оставляли деньги в коробке. В той же коробке оставляли деньги за ночлег или же заполненное платежное поручение. Все основано на ответственности и честности гостей.
В хижине было четыре спальни, все окнами на север, в каждой — четыре спальных места на двух двухъярусных кроватях. Окна гостиной выходили на юг, и обставлена она была вполне традиционно — тяжелой сосновой мебелью. Для уюта тут имелся большой открытый очаг, а для более эффективного обогрева — печка. Кайя прикинула, что за обеденным столом могли одновременно разместиться двенадцать-пятнадцать человек, вдвое больше людей могли здесь заночевать, если лечь компактнее и использовать матрасы и пол. Она представила себе свет стеариновых свечей, огонь камина, освещающий знакомые и незнакомые лица, разговор о сегодняшнем и завтрашнем походе под пиво или бокал красного вина. Раскрасневшееся лицо Эвена, который смотрит на нее с улыбкой. Он сидит в темном углу и протягивает навстречу свой бокал.
— Гостевая книга на кухне. — Утму показал на одну из дверей.
Он так и стоял у входа в шапке и варежках, всем своим видом выражая нетерпение. Кайя положила руку на дверную ручку и собиралась нажать на нее, как вдруг на нее нахлынуло. Ленсман Кронгли. Как же он похож. Она, конечно, знала, что это ощущение обязательно вернется, только не знала, когда.
— Вы не могли бы открыть мне дверь? — попросила она.
— Чего?
— Примерзла, — сказала Кайя. — Холодно.
Она прикрыла глаза, когда он приближался, услышала, как беззвучно открывается дверь, почувствовала на себе его удивленный взгляд. Потом снова открыла глаза и вошла.
На кухне стоял едва ощутимый запах прогорклого жира. Она почувствовала, как участился пульс, пока ее взгляд скользил по столам, шкафчикам. На лавке под окном лежала черная книга в кожаном переплете, прикрепленная к стене синей нейлоновой веревкой.
Кайя перевела дух. Шагнула к книге. Раскрыла ее.
Страница за страницей, от руки исписанные именами гостей. Большинство следовало правилам и указывало свой дальнейший маршрут.
— Я все равно сюда собирался после выходных, мог бы проверить книгу, — услышала она голос Утму за спиной. — Но вы наверняка не могли ждать?
— Не могли, — призналась Кайя, просматривая даты. Ноябрь. Шестое ноября. Восьмое ноября. Она посмотрела дальше. И потом назад. Нет его. Листка за седьмое ноября не было. Она пошире раскрыла книгу. Из переплета торчали остатки вырванной страницы. Кто-то ее забрал.
Глава 31
Кигали
Аэропорт в Кигали, Руанда, был маленький, современный и на удивление удобно устроенный.
С другой стороны, Харри по собственному опыту знал, что международные аэропорты мало или вообще ничего не говорят о стране, в которой находятся. В индийском Мумбае царит спокойствие и эффективность, в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке — паранойя и хаос. Очередь на паспортный контроль слегка продвинулась, и Харри сделал шаг вперед. Несмотря на вроде бы комфортную температуру, между лопатками под тонкой хлопчатой рубашкой все равно струился пот. Он снова вспомнил тех, кого видел в Схипхоле в Амстердаме, где с опозданием приземлился рейс из Осло. Харри основательно разогрелся, пока несся по коридорам в поисках своего выхода на посадку, вдоль всего алфавита и числового ряда по возрастающей, чтобы успеть на самолет, который должен был доставить его в Кампалу, Уганда. На одном из поворотов он краем глаза заметил знакомый силуэт. Но она стояла против света и слишком далеко, чтобы различить лицо. И, войдя последним в самолет, Харри сделал совершенно очевидный вывод: это не могла быть она. Шансы мизерные. К тому же мальчик рядом с ней никак не мог быть Олегом. Он просто не мог так вырасти.
— Next.[57]