С потолка капала вода, капли падали на бетонный пол с чмокающим звуком, похожим на поцелуи, эхом отдававшимся в темном, плохо освещенном коридоре.
— Это здесь, — сказал Харри, когда они дошли до конца коридора.
— ЗДЕСЬ? — переспросил Бьёрн Холм.
— ЗДЕСЬ? — переспросил Бьёрн Холм.
Им пришлось наклонить головы, чтобы пройти под лестницами, ведущими в камеры. Харри повернул ключ в замке и открыл железную дверь. В нос ему ударил горячий, влажный и затхлый запах.
Он нажал на выключатель. Квадратная бетонная комната с серо-синим линолеумом на полу и голыми стенами осветилась синим, холодным светом люминесцентных ламп.
В помещении не было окон, не было обогревателя, ничего из того, что ожидаешь увидеть в помещении, которое должно функционировать как рабочий кабинет для трех человек.
Кроме столов с креслами и компьютером для каждого из них. На столе стояла бурая от старости кофеварка и канистра с водой.
— Тут за стенкой бойлерная, обогревающая всю тюрьму, — сказал Харри. — Поэтому так тепло.
— На самом деле тут даже уютно, — сказала Кайя, усаживаясь за один из столов.
— Еще бы, даже немножко напоминает преисподнюю, — согласился Холм, стянул с себя замшевую куртку и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — А мобильный здесь берет?
— Еле-еле, — ответил Харри. — И интернет есть. У нас есть все, что нам нужно.
— Кроме кофейных чашек, — заметил Холм.
Харри покачал головой. Из карманов плаща он извлек три белые чашки, которые и расставил по столам. Потом из внутреннего кармана выудил пачку кофе и пошел к кофеварке.
— Ты взял их в столовой, — констатировал Бьёрн и поднял чашку, которую Харри поставил перед ним. — «Хэнк Уильямс»?
— Написано фломастером, так что аккуратней, — предупредил Харри и зубами надорвал пакет с кофе.
— «Джон Фанте», — прочла Кайя на своей чашке. — А у тебя самого что?
— Пока ничего, — ответил Харри.
— А почему?
— Потому что там должно стоять имя нашего главного подозреваемого.
Никто из них ничего на это не ответил. Кофеварка жадно заглатывала воду.
— До того как кофе будет готов, я хотел бы услышать три версии, — заявил Харри.
Не успела наполниться вторая чашка, как уже прозвучала шестая версия, и тут Харри прервал сеанс.
— О'кей, это была разминка, просто чтобы мозги разогреть.
Кайя только что предположила, что убийства совершены по мотивам сексуального характера и преступник был уже осужден за подобные действия, знал, что у полиции есть образец его ДНК, и поэтому не разбрызгивал сперму по земле, а онанировал в пакет или куда-то еще, прежде чем покинуть место преступления, так что им для начала стоит просмотреть списки осужденных и поговорить с коллегами из отдела нравов.
— Неужели тебе не кажется, что в этом что-то есть? — спросила она.
— Мне вообще ничего не кажется, — отвечал Харри. — Я пытаюсь сохранить пустоту в мозгах — для чистоты восприятия.
— Но у тебя же должно быть какое-то мнение?
— Да. Я думаю, что три убийства совершены одним и тем же человеком или одними и теми же людьми. И я думаю, что мы можем найти связь между убийствами, которая, в свою очередь, может привести нас к мотиву, который, в свою очередь, — это если нам чертовски повезет, — приведет нас к одному или нескольким виновным.
— Чертовски повезет? Ты хочешь сказать, шансы у нас неважные?
— Ну… — Харри откинулся в кресле, заложив руки за голову. — Специальная литература о серийных убийцах измеряется многими метрами книжных полок. В кино полиция обычно зовет на помощь психолога, а тот, прочитав пару рапортов, воссоздает по ним образ, который точнехонько соответствует действительности, всегда и без исключения.
Люди думают, что фильм «Генри: портрет убийцы-маньяка» — это такое универсальное описание, приложимое к любому серийному убийце. Но, к сожалению, в действительности эти убийцы такие же разные, как и все люди вообще. Есть только одно, что отличает их от других преступников.
— И это?
— Их не удается поймать.
Бьёрн Холм рассмеялся, хотя это было совсем не к месту, и опять замолчал.
— Но ведь это же неправда? — с надеждой спросила Кайя. — А что тогда…
— Ты думаешь о тех случаях, когда удается установить почерк, а по нему понять, кто за этим стоит. Но вспомни обо всех нераскрытых убийствах, которые по-прежнему считаются единичными, поскольку между ними так и не удалось обнаружить никакой связи. Их тысячи.
Кайя взглянула на Бьёрна. Тот глубокомысленно кивал.
— По-твоему, в данном случае связь существует? — спросила она.
— Ага, — сказал Харри. — И мы должны ее найти, не прибегая к расспросам, чтобы самим не засветиться.
— А тогда как?
— В службе наблюдения, анализируя картинки с угрозами, мы, никого не опрашивая, сосредотачивались исключительно на поиске возможных связей. У нас уже был натовский поисковик, когда никто еще слыхом не слыхивал про Яху или Гугл. С ним мы могли проникать всюду и изучать все, что хоть как-то было отражено в интернете. Здесь придется делать то же самое. — Он взглянул на часы. — Именно поэтому я уже через полтора часа лечу в Берген. И через три часа буду беседовать с одной безработной коллегой, которая, как я надеюсь, сможет нам помочь. Так что давайте закругляться. Кайя и я уже высказались. Бьёрн, что у тебя?