— Здравствуйте, я Кайя Сульнес, мы из полиции. Этажом выше не отвечают, не знаете, есть там кто дома?
— Вероятно. Хотя там весь день тихо, — сказала дама. И поспешила добавить, когда увидела, что Харри приподнял бровь: — Здесь все так слышно, и я слышала, что ночью кто-то приходил. А поскольку квартиру сдаю я, мне кажется, что я должна быть в курсе.
— Значит, вы прислушиваетесь? — поинтересовался Харри.
— Да, но я не вмешиваюсь… — Щеки дамы залил лихорадочный румянец. — Ведь в этом нет ничего плохого, как мне кажется. Я хотела сказать, что у меня никогда не было никаких проблем с…
— Мы не знаем… — сказал Харри.
— Лучше будет пойти и проверить, — заметила Кайя. — Так что, если у вас есть ключи от этой квартиры…
Харри понимал, что у Кайи в голове сейчас вертятся разные формулировки, и с нетерпением ждал продолжения.
— …мы с удовольствием поможем вам проверить, все ли в порядке.
Кайя Сульнес хитрая. Если дама, сдающая квартиру, согласится на их предложение и они что-то обнаружат, то в протоколе будет написано, что их пригласили войти в квартиру, и не будет — что они употребили для этого власть или произвели обыск без ордера.
Дама колебалась.
— Но вы, разумеется, можете отпереть дверь и войти туда уже после того, как мы уйдем, — улыбнулась Кайя. — А потом вызвать полицию. Или «скорую помощь». Или…
— Думаю, будет лучше, если вы пойдете со мной, — сказала дама, на лбу у которой появилась глубокая, озабоченная морщинка. — Погодите, я сейчас принесу ключи.
Квартира, в которую они вошли минуту спустя, была чистой, прибранной и почти без мебели. Харри сразу же узнал ту характерную, почти давящую тишину пустых квартир, когда утренняя повседневная суета ощущается только как еле слышный шум за окном. Но кроме того, он почувствовал запах. Запах клея. Увидел пару ботинок, но верхней одежды не было.
На маленькой кухоньке возле мойки стояла большая чашка с чаем, а на полке над мойкой — жестяные баночки с разными, неизвестными Харри сортами чая: «Oolong Теа», «Anji Bai Cha Теа». Они пошли дальше. На стене в гостиной Харри увидел снимок горы, который, как ему показалось, он узнал: К2,[47] гималайская серийная убийца.
— Проверишь? — спросил Харри, кивнул на дверь с сердечком и направился туда, где, по его мнению, должна быть спальня. Он глубоко вздохнул, нажал на ручку и толкнул дверь.
Постель была застлана. Комната прибрана. Окно чуть приоткрыто, никакого запаха клея, воздух свеж, как дыхание ребенка. Харри услышал, как хозяйка встала в дверях у него за спиной.
— Как странно, — пробормотала она. — Ведь я же слышала их ночью. И ушел только один.
— Их? — спросил Харри. — Вы уверены, что их было несколько?
— Да. Я слышала голоса.
— А сколько их было?
— Мне показалось, трое.
Харри открыл платяной шкаф:
— Мужчины? Женщины?
— Ну, к счастью, у меня не такой хороший слух.
Одежда. Спальный мешок и рюкзак. Еще одежда.
— А почему вам кажется, что их было трое?
Щеки хозяйки вновь порозовели.
— Стук. Как будто они… ну, вы понимаете…
— Но никаких голосов?
Хозяйка задумалась.
— Нет, никаких голосов.
Харри вышел из комнаты. И к своему огромному удивлению увидел, что Кайя все еще стоит в коридоре перед дверью в ванную. И стояла она как-то странно — как будто в лицо ей дул сильный ветер.
— Что-то не так?
— Да нет, — ответила Кайя быстро и непринужденно. Слишком непринужденно.
Харри подошел и встал рядом с ней.
— В чем дело? — понизив голос, спросил он.
— Я… у меня проблемы с закрытыми дверьми.
— О'кей, — сказал Харри.
— О'кей, — сказал Харри.
— Нет, правда…
Харри кивнул. И именно тогда услышал звук. Звук отмеренного времени, истекающего срока, убегающих секунд — быстрые, лихорадочные капли воды, которая не то чтобы течет и не то чтобы капает. Кран по ту сторону двери. И Харри знал, что не ошибается.
— Стой здесь, — приказал Харри.
И толкнул дверь.
Первое, на что он обратил внимание: запах клея здесь был еще сильнее.
Второе: на полу лежала куртка, пара джинсов, трусы, майка, два черных носка, вязаная шапка и толстый шерстяной свитер.
Третье: вода текла непрекращающейся струйкой из крана в ванну, которая была наполнена настолько, что излишек стекал в сливное отверстие на стенке.
Четвертое: вода в ванне покраснела от крови.
Пятое: потухший взгляд над заклеенным скотчем ртом голого, мертвенно-белого человека на дне ванны, взгляд, устремленный в сторону. Как будто пытаясь поймать что-то в мертвой зоне, кого-то, кого он не заметил, когда тот пришел.
Шестое: никаких следов насилия, никаких внешних повреждений, которые могли бы объяснить такое обилие крови.
Харри кашлянул и подумал, как ему лучше попросить хозяйку войти и опознать своего жильца.
Но нужды в этом уже не было, она стояла на пороге ванной.
— Господи мой боже! — простонала она. И — с ударением на каждом слове: — Господи — мой — боже! И наконец жалобно, с еще большим надрывом: — Господи мой боже Иисусе…
— Скажите, это… — начал Харри.
— Да, — сказала дама полузадушенным голосом. — Это он. Это Элиас. Элиас Скуг.
Глава 25
Территория
Пожилая дама закрыла рот обеими ладонями и прошептала сквозь пальцы:
— Что же ты наделал, Элиас, дорогой, милый Элиас?