— Ах да, — сказал он бесцветным голосом. — В самой дальней кабинке…
— Справа, — подхватил Харри. — Еще раз спасибо. Не смотрись в зеркало.
— И ты тоже, — парировал мужчина и протянул белую костлявую руку.
Харри секунду смотрел на нее. Потом пожал.
Когда Харри выпускали из двери в конце коридора, он обернулся и успел увидеть, как Снеговик, ковыляя, вышел из палаты вместе с охранником. А потом они завернули в туалет.
Глава 94
Стеклянная лапша
— Привет, Холе, — поздоровалась Кайя и улыбнулась ему.
Она сидела в баре на низком стуле, подложив руку под попу. Сверкающий взгляд, алые губы, щеки пылают. Его поразило, что он, оказывается, до сегодняшнего дня ни разу не видел ее накрашенной. И вранье, будто, как он по наивности полагал, косметика не делает красивую женщину еще красивее.
И вранье, будто, как он по наивности полагал, косметика не делает красивую женщину еще красивее. На ней было простое черное платье. На шее висела короткая нитка желтоватого жемчуга, жемчужины поднимались и опускались в такт ее дыханию и мягко светились.
— Давно ждешь? — спросил Харри.
— Нет, — ответила она, поднялась, прежде чем он успел сесть, притянула его к себе и положила голову ему на плечо. И немного так постояла. — Мне только чуть-чуть холодно.
Ее совершенно не волновали взгляды, которые бросали на них другие посетители, она не отпускала его, наоборот, еще и сунула обе руки ему под пиджак и поводила ими вверх-вниз по его спине, чтобы согреться. Харри услышал чье-то покашливание, взглянул и увидел, что им приветливо кивает мужчина, его манеры выдавали метрдотеля.
— Наш столик ждет, — улыбнулась она.
— Столик? Я думал, мы просто чего-нибудь выпьем.
— Надо же нам отпраздновать окончание дела. Я заказала еду заранее. Нечто совершенно особенное.
В заполненном до отказа зале ресторана они заняли столик у окна. Официант зажег свечи, налил в бокалы яблочный сидр, снова поставил бутылку в ведерко со льдом и удалился.
Она подняла бокал:
— Давай выпьем.
— За что?
— За то, что убойный отдел будет и дальше работать, как раньше. А мы с тобой будем и дальше ловить плохих людей. За то, что мы сейчас здесь. Вместе.
Они выпили. Харри поставил бокал на скатерть. Немного подвинул его. От бокала остался мокрый след.
— Кайя…
— У меня для тебя кое-что есть, Харри. Скажи мне, чего тебе сейчас хочется больше всего.
— Послушай, Кайя…
— Что? — задохнулась она и стремительно наклонилась к нему.
— Я говорил, что снова уеду. Я уезжаю завтра.
— Завтра? — засмеялась она, но улыбка ее погасла, а подоспевший официант расправил салфетки, и они, тяжелые и белые, опустились им на колени. — И куда?
— Прочь отсюда.
Кайя уставилась в стол, не говоря ни слова. Харри хотел накрыть ее руку своей. Но не стал.
— Значит, меня недостаточно? — прошептала она. — Нас оказалось недостаточно.
Харри подождал и поймал ее взгляд.
— Нет, — сказал он. — Нас недостаточно. Ни для тебя, ни для меня.
— А что ты знаешь о том, что достаточно? — В голосе ее звучали слезы.
— Довольно много, — сказал Харри.
Кайя тяжело дышала, стараясь, чтобы голос не дрогнул:
— Это Ракель?
— Да.
— И всегда была Ракель, правда?
— Правда. Ракель была всегда.
— Но ты же сам сказал, что ты ей не нужен.
— Я не нужен ей такой, какой я сейчас. Значит, мне надо измениться. Надо снова стать замечательным. Понимаешь?
— Нет, не понимаю. — Две крохотные слезинки задрожали на ее ресницах. — Ты и так совершенно замечательный. А эти шрамы только…
— Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не об этих шрамах.
— Я увижу тебя когда-нибудь? — спросила она и поймала одну слезинку ногтем указательного пальца.
Она схватила его руку и сжала так сильно, что костяшки пальцев побелели. Харри посмотрел на нее. И она отпустила его.
— Я больше за тобой не приеду, — сказала она.
— Знаю.
— Ты не справишься.
— Вероятнее всего, — улыбнулся он. — А кто справляется?
Она наклонила голову набок. А потом улыбнулась, обнажив свои острые зубки.
— Я справляюсь, — сказала она.
Харри сидел, пока не услышал, как в темноте на улице мягко хлопнула дверь машины и завелся мотор. Он сидел, уставившись в скатерть, и собирался встать, когда в поле его зрения показалась суповая тарелка и голос метрдотеля возвестил:
— Заказано специально по просьбе дамы и доставлено самолетом из Гонконга. Стеклянная лапша Ли Юаня.
Харри уставился в тарелку. Она по-прежнему сидит на стуле, подумал он. Ресторан — мыльный пузырь, сейчас он оторвется, воспарит над городом, потом исчезнет из вида. На кухне всегда будет полно еды, и мы никогда не приземлимся.
Он встал и хотел было идти. Но передумал. Снова сел. Поднял палочки.
Глава 95
Союзники
Харри вышел из ресторана для танцулек, который уже не был рестораном для танцулек, пошел вниз по холму к «Мореходке», которая уже не была «Мореходкой». Продолжил путь к бункерам, защищавшим захватчиков. Под ним был фьорд и скрытый туманом город. В тумане осторожно пробирались машины, сверкая желтыми кошачьими глазами. Вот из него, как привидение с оскаленными зубами, вынырнул трамвай.
Перед Харри остановился автомобиль, и он прыгнул на переднее сиденье. Из колонок стереосистемы доносился медоточивый голос Кэти Мелуа, певшей о своих страданиях, и Харри в отчаянии стукнул по кнопке «стоп».