— Нет, — честно сказал Таль, глядя в глаза Эстелину. — Но вы можете полагать, что знаю.
— Я тебя уверяю, — Архимаг все-таки рассмеялся. — Не нужно нам от тебя никаких тайн. У тебя хороший потенциал, а Ковену нужны сильные маги. Под нашим руководством твой талант расцветет, со временем ты можешь стать Мастером и даже Гроссмейстером…
Он сделал паузу, выжидательно гладя на юношу. Таль молчал. Он просто не знал, что сказать.
— Альтернативы нет, — мягко добавил маг. — Либо ты входишь в Ковен, либо… Кровь Титанов — сама по себе Сила, и мы сумеем найти ей применение.
— А что будет с моими друзьями? — угрюмо спросил Ларгет.
— Каждый из них сам будет решать за себя. Применение мы можем найти каждому, вопрос только, согласятся ли они с той участью, что мы для них определим…
В словах Архимага была угроза. Страшная и реальная. Страшная, потому что реальная. Он действительно мог сделать с ними все, что пожелает, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Слишком это обременительная штука для главы Ковена — совесть.
И Таль дрогнул. Вместо того, чтобы сказать гордое «нет», как подобает отважному герою, в чьих жилах течет Кровь Титанов, он выдавил из себя жалкое «можно мне подумать?»
— Подумай, — согласился Архимаг. — Но не затягивай с этим, дружок. Скоро проснется Спящий, и мне будет не до тебя.
Лани держалась на допросе достойно. На все вопросы отвечала «не знаю», на предложение присоединиться Ковену ответила гордым «нет», как и полагается порядочной девушке.
— А что будет с твоими друзьями? — мягко осведомился Архимаг.
Лани содрогнулась. Глава вполне мог разрезать всех остальных на кусочки, только чтобы заполучить ее в Ковен. Ну, как же иначе — девушка Драконьей крови — слишком лакомый кусочек для магов.
— Они — мужчины, — гордо сказала она. — Они не поддадутся на ваши посулы.
— И девушка тоже? — вкрадчиво спросил маг.
— Томагавка? — Лани оскорбительно рассмеялась. — Неужто вы посмеете тронуть племянницу самого Блина?
Маг расхохотался.
— Племянница Блина? Это она так сказала? Бедная доверчивая девочка, как ты только по пути не пропала? Племянница Блина! Ха!
— Вообще-то, это сказал сам Блин, — слегка прищурив глаза, ответила Лани.
Смех Эстелина прервался. Недоверчиво он посмотрел на девушку, покачал головой.
— А ведь ты не врешь, — задумчиво сказал он. — Я-то ведь знаю, что не врешь, сам чары накладывал.
— Вы наложили на меня чары? — возмутилась Лани.
— На себя. Чтобы знать, кто мне врет, кто говорит правду. Видишь ли, девочка, можно, конечно, наложить заклинание на допрашиваемого. Но если он проявит сопротивляемость к моим чарам, я вместо правдивой информации получу ложную, в которой, ко всему прочему, буду твердо уверен. Понимаешь меня?
— Понимаю, — задумчиво сказала Лани. — А если допрашиваемый врет, он все равно дает Вам верную информацию, даже не подозревая об этом.
— Абсолютно точно, — обрадовался Архимаг. — Я вижу, ты прекрасно все понимаешь. А значит, должна понять и другое — мы все равно найдем возможность использовать каждого из вас.
А значит, должна понять и другое — мы все равно найдем возможность использовать каждого из вас. Только вот, тот, кто пойдет на это добровольно, останется жить. А остальные — знаете, как поступают с использованными инструментами?
— Догадываюсь, — глухо обронила Лани. — Могу я подумать?
— Можете. В одиночестве думается лучше. Мы поместим каждого из вас в одиночную камеру.
Томагавка смотрела на Архимага с наглой улыбкой, и Эстелин почувствовал раздражение. Девчонка не боялась — совсем ничего. Если Таль и Лани, как ни храбрились, не сумели скрыть от Архимага свой страх, то здесь и скрывать-то было нечего. Может быть, конечно, стоило разложить на рабочем столе блестящие инструменты из числа тех, которыми пользуются палачи. Пытать девчонку маг, конечно, не собирался — много чести! А вот попугать, улыбочку эту сбить со смазливой рожицы — это не помешало бы.
— Здравствуй, красавица, — добродушно начал беседу Архимаг, затолкав упругий комок злости в укромный уголок души.
— Здравствуйте, дедушка, — Томагавка поклонилась в пояс и тут де хихикнула. — Недурное креслице. Можно я присяду?
— Садись милая, — Архимаг взял себя в руки, доброжелательно улыбнулся. — И что же мне с тобой делать, такой красивой?
— Отпустить слабо? — поинтересовалась Томагавка.
— И стоило ли тогда ловить? Что взамен предложишь, хорошая моя? Свобода — она дорогого стоит…
— Могу с вами переспать, если инсульта не боитесь, — Томагавка соблазнительно улыбнулась и закинула ногу за ногу. — Или голой на столе станцевать, только не на этом, ветхий он у вас, развалится еще, чего доброго. Или еще каких извращений пожелаете?
— Пожелаю, милая, как не пожелать. Жизнь у нас тут скучная, без извращений никак не обойтись. Говорят, ты племянница Блина?
— А что, дядюшку тоже к извращениям припрячь решили? — поинтересовалась наглая девица, взяла с серебряного блюда яблоко и сочно им захрустела. — Вина налили бы девушке! Никакого воспитания, а еще Архимаг, Глава какого-никакого, а Ковена!
Архимаг в первые в жизни не нашел достойного ответа. Ему, одному из самых могущественных магов в мире, выговаривали, как мальчишке-приготовишке. Он молча пододвинул кувшин поближе к девушке (наливать этой стерве? Вот уж, увольте! Да ни за какие извращения!) и уставился в свою чашу, приводя в порядок спутанные в клубок мысли и эмоции. Нет, ну, какова девка! Врет, небось, что племянница Блина, наверняка она та самая знаменитая тетка.