— Как ты это сделал? — спросила она. Ястреб недовольно покосился на девушку и замер под чуткими пальцами Лониэля.
— Позвал, — лаконично ответил тот.
Ястреб раскинул крылья и взвился в воздух. Эльф, остановив коня, долго наблюдал за ним.
— Будет нас охранять, — объяснил он Томагавке. — Он издалека заметит кочевников и даст нам знать.
— Ох, и поохотимся, — обрадовалась Томагавка.
— Знатно подрались, — довольно прогудел Боресвет, окидывая взглядом поле боя. Шустрые хароги деловито обшаривали трупы, перерезая глотки тем из них, кто, не осознав новый статус, пытался шевелиться.
— Да уж, — согласился Бол, тщетно пытаясь очистить одежду от кровавых пятен. — Лошадей мы себе добыли. Правда, хароги могут их зажилить…
— Тогда еще подеремся, — философски заметил богатырь.
Боресвет тщательно вытер булаву и небрежно забросил за спину. Кольчуга жалобно звякнула, богатырь потер ушибленный бок. Бол только головой покачал.
— Блин, в натуре рукавицу потерял, — пожаловался голунянин.
— Ты же ей кувала пришиб, — напомнил Бол.
— Ту я подобрал, — возразил богатырь. — А вот куда вторую дел, не помню. Как со щитом расстался, в натуре, помню, на нем кувал повис, тяжело драться было. После этого саблю подобрал, тоже помню. А вот куда рукавицу дел ратную — в натуре, забыл.
— Может, в лоб кому пожаловал? — предположил Бол.
— Это само собой, — согласился Боресвет. — А вот кому? Когда?
— До того, как саблю подобрал, — уверенно сказал Бол. — Потом снимать неудобно, руки-то заняты.
Боресвет задумался.
— Сабля потом сломалась, — припомнил он.
Нетвердой походкой к ним подошел Кызыл, потерявший в бою шапку. Голова его была окровавлена, и сейчас кочевник тщетно пытался перевязать ее трофейной тряпкой.
— Кто это тебя так? — поинтересовался Бол.
— Ай, молодой шаман, сам не знаю. Скачу себе на лихом скакуне, в руке маленько сабля, песню пою…
— Какую? — полюбопытствовал Бол.
— Ай, скачу на коне, — запел кочевник. — По великой Степи.
— Ай, скачу на коне, — запел кочевник. — По великой Степи. Ай, в руке моей сабля, ай, враги впереди! Не буди во мне зверя, ай, как есть, не буди! Буду резать их саблей, хохоча-веселясь, покраснеет от крови под копытом земля! Ай, по ясному небу рукавица летит…
Кочевник умолк, ощупал голову.
— Шишка, маленько, будет, — пожаловался он. — Болит, да.
— А дальше? — не отставал Бол.
— А дальше еще больше болеть начнет, — грустно ответил Кызыл.
— Нет, в песне что дальше было?
— А дальше я, маленько, придумать не успел, — сознался кочевник. — Сознание потерял, да. Очнулся — шапки нет, коня нет, ушел, да, голова болит маленько, будто пил всю ночь…
— Хорошая у тебя песня, душевная, — похвалил Боресвет. — А ну, показывай, где в себя пришел. Есть у меня одна мысль, в натуре…
— Ай, пойдем батыр, покажу, чего не показать-то. Если вспомню, да. Потому что мысли маленько путаются, никак в себя не приду. Ай, и с чего бы им путаться, да? Не так их и много в башке, мыслей…
На месте трагедии немедленно обнаружилась утерянная рукавица.
— Нашел! — радостно взревел Боресвет. — Вот она, родимая!
— Она, да, — согласился кочевник. — Сам вижу — летит по небу рукавица. Ай, настоящее чудо, да. Нечасто они, маленько, по небу летают. Вот птицы — те да, часто…
С земли поднялся Бозал.
— Неужто всех, маленько, положили? — с удивлением спросил он. — Ну, мы прямо хероли какие-то, да.
— Герои? — переспросил Бол.
— Один гер разница, — отмахнулся кочевник. — Сто врагов убили маленько!
— Их же вроде двадцать было? — подивился Бол.
Харог окинул его тяжелым взглядом.
— Не порть песню шаман, да, — сказал он. — Ай, батыр, силен ты драться! Как, говоришь, тебя зовут, а то из головы все, маленько, вылетело, а мне для песни надо…
— Боресвет, — скромно сказал батыр.
— Победу обмоем? — деловито спросил Кызыл. — Добычи, маленько, много взяли, теперь бы пропить надо. И друзей угостим, а?
— Смотри, — Боресвет с гордостью пихнул Бола в бок. — Соображают! Еще немного — и вовсе русичами станут, кагана князем назовут, а шамана — волхвом.
— Князем? — задумался Бозал. — А что, можем, маленько!
— Молодцы! — восхитился Боресвет. — Тогда запоминай — «маленько» — это децил. А «да» это ваше — «в натуре».
— А как «ай» звучать будет? — поинтересовался Бол.
— Бл… Блин, конечно, — уверенно сказал богатырь.
— Ай, так и сделаем, — решился Бозал. — Только можно, батыр, шамана волхвом не обзывать? Он ведь и посохом по спине может…
— Можно, — великодушно разрешил Боресвет.
Пьянка получилась добрая. Настолько добрая, что Бол так и уснул с шашлыком в зубах.
— Самое время заночевать, — предложила Томагавка.
Эльф тоскливо оглядел окрестности. Ни единого дерева не наблюдалось. Стало быть, о комфорте придется забыть. Ладно, сказал себе Лониэль, зато клопов нет.
В любом постоялом дворе, где эльфу приходилось ночевать, клопы водились в превеликом множестве, сползаясь со всех окрестностей на сладкую, экологически чистую эльфийскую кровь. Заклинания против них помогали лишь на короткое время. Потом клопы к ним привыкали и продолжали терроризировать спящее эльфийское тело с новой силой.
— Пожалуй, — согласился Лониэль без энтузиазма. Ему было неуютно. Слишком пусто вокруг, поневоле чувствуешь собственную уязвимость. В лесу сами деревья спину прикрывают, а здесь?