— Ай, да все здесь свои маленько, — махнул рукой Бозал, а Бол тут же поинтересовался, что такое, эта бурбетка.
— Ай, если ты того до сих пор не знаешь, мне и не объяснить, — смутился кочевник. Бол собрался было возмутиться, но его опередил Боресвет, извлекший на свет пару серебряных монет и протянувший их кочевнику.
— Этого хватит на водку?
— Хватит! — от восторга Бозал аж подпрыгнул. — Ай, даже всю выпьем, все одно хватит. А кагану скажу, скидку сделал. Знаешь, что такое скидка, маленько?
— Я знаю, — похвастался Бол.
— А мне вот шаман объяснил, — похвастался, в свою очередь, кочевник. — Возвращался с выручкой, ай, одной овцы нет. Потерял маленько по дороге. Что делать? Каган — он у нас умный, но горячий, либо башку открутит, либо бурбетку оторвет по самые уши. Я — к шаману. Он у нас старый, мудрый, с духами говорит, девок портит. Он и присоветовал, скажи, мол, сделал преспективному покупателю скидку. Заклинание такое, понял? И что ты думаешь — сработало, да. Каган головой покачал, и простил маленько. Шаманство — оно сила, да…
— Наливай, в натуре, — нетерпеливо перебил Боресвет. — За шаманство потом тост толкнешь. Да шашлык свой давай, закуска, она дело святое. Хоть первую и не закусывают.
— Как не закусывают, да? Ты нас этому не учил! — возмутился Бозал.
— Не хотел, чтоб вы передохли, в натуре, — пояснил Боресвет.
Незнакомый кочевник с готовностью разлил водку в глиняные плошки.
— Мы и вразлив торгуем, да, — с гордостью пояснил Бозал. — Ну, первый тост гостям. Особенно тому, кто открыл харогам истину.
— А что, и скажу, — Боресвет поднялся, понюхал водку, чуть поморщился. — Паршиво гоните. Я вас какой сорт готовить учил? Спотыкаловку ж, а не мозголомку!
— Ай, зачем так говоришь? Хорошая водка, да! Может, шаман чего спутал, он у нас старый маленько, шаман. Эвон что на вывеске намалевал…
— Ладно, в натуре, проехали. За встречу!
— Ай, здоровья тебе, могучий батыр! На вот, закуси шашлыком. Хороша козлятина, да. И ты, молодой шаман, закусывай, а то развезет маленько. Как там у вас дела, за Степью?
— На драконе недавно летал, — похвастался Бол.
Кочевники переглянулись.
— Ай, молодому не наливать больше. Слаб он еще, водку пить.
— Летал, летал, — подтвердил Боресвет. — Я тоже летал. Вот как ты на коне… кстати, в натуре, коней не продадите? Негоже богатырю без коня рассекать…
— Ай, батыр, нет у нас коней лишних, бараны только да коровы. Хочешь, козу продам?
— На козе скакать не умею, — сознался богатырь. — Может, у кагана спросить?
— А и спроси, каган — щедрая душа, не откажет, маленько. Только до кагана далеко, день идти, ночь спать, еще день идти. Степь велика, да.
— За Степь! — поднял Боресвет свеженалитую плошку. — Чтоб, в натуре, не оскудела конями и всадниками! За Степь и тех, кто в ней живет!
— За нас, любимых, да, — поддержал Бозал.
— Ай, дай я тебя расцелую!
— Я лучше закушу, — возразил практичный богатырь.
Бол, скривившись, жадно жевал кусок чуть подгоревшего мяса. Показалось, или в самом деле водка куда хуже, чем та, которой каган угощал?
— Пошла плохо? — понял Боресвет. — Это ничего, братан, первая всегда плохо идет. Только об этом, в натуре, все забывают…
В будку ввалился еще один кочевник, неодобрительно уставился на застолье.
— Каган, маленько, запретил продукт пить, — сказал он. — А шаман, так вообще говорит, водка — яд! Правда, сам маленько пьет, как лошадь. Самоубийца, да…
— Ай, Кызыл, ну что ты такой мрачный? Друзей встретили, да. Они угощают, вот и пьем.
— Всех угощают? — просиял кочевник, сбрасывая намокшую одежду. — Ай, друзья — святое маленько! Дайте, я за них выпью! Бозал, тебя коза жадности забодала! Водку пить без соленых огурчиков! Башка дурная, каган же маленько запретил без огурцов пить!
— Моя школа, — горделиво одобрил Боресвет. — Тащи огурцы, рожа хитрая. Замышить думал, в натуре? От братанов замышить?
— Ай, что за память, да? Забыл от радости, любимой кобылой клянусь, забыл.
— Ай, Базал, дорогой, нельзя так кобылу любить, да, — Кызыл открыл стоящую в углу бочку, наложил в глиняную миску с десяток крупных соленых огурцов. — Наливай, буду тост говорить маленько. Мне — побольше, штрафная, да.
— Огурчики, — умилился Боресвет. — Водка! Родные мои, как же я по ним соскучился!
Кызыл поднял туго налитую плошку.
— Давайте выпьем!
— Ай, Кызыл, ты тост сказать обещал!
— Башка дырявая, да. Совсем забыл маленько! Говорю — ТОСТ!
И одним глотком осушил плошку. Поморщился, закусил огурчиком, огляделся по сторонам в поисках мяса. Бол поспешно сцапал новый кусок. Не подсуетишься, все сожрут, знаем мы этих кочевников.
— Ай, хорошо сказал! — одобрил Бозал.
Дверь распахнулась, в будку просунулась голова кочевника. Седьмого по счету и, наверное, последнего.
— Маленько, опасность! Кувалы скачут, много, да.
— К бою! — взревел Бозал.
— Разве ваш каган не договорился с остальными о мире? — удивился Боресвет.
— Договорился, маленько. Клятву дали, да. Но кувалы — ай, отродья шакала! — сказали, спокон века, маленько, харогов ели и есть будем. Не дали клятву, нехорошие люди. Да и не они одни, в Степи столько племен, ай, пальцев на руках не хватит!