— Да он нас чо, в натуре, за лохов держит? Пасть порву!
Два пролета моста отсутствовали по неизвестной причине. Даже если она была уважительной, Боресвета это нисколько не интересовало.
— На тряпки порву! — рычал он. — По стенке размажу!
От его рыка, ветхая будка (ровесница моста, не иначе) немедленно развалилась. Из нее вылетел огуречноносый старик и с неожиданной прытью помчался к стражам, что-то громко вопя. Боресвет с сожалением посмотрел на развалины будки.
— По стенке, наверное, не размажу, — признал он.
— Но на тряпки порву волка злого!
Он злобно плюнул на мост. Вершина инженерной мысли с треском обрушилась в реку.
— За порчу общественных строений полагается штраф! — прокричал издалека мерзкий старикашка, потрясая толстенным Уставом.
— Пошел в задницу! — крикнул Боресвет, сожалея, что не может перевести это на ахарский. — Стеклянно тебе говорю, ответишь за фуфло!
— Поехали, — сказал Бол. — Вон стражники бегут, еще за что-нибудь деньги стрясут с нас. Убираться надо. Там, выше по течению, паром раньше был, а ниже — брод… только я не помню, где он. Паром же по любому увидим.
— Я хочу им накидать, — заупрямился Боресвет.
— Потом их Орье сдадим, — предложил Бол. — Не хватало нам еще в Квармоле со стражей драться! Ну, я тебя прошу!
— Ладно, уговорил, — все гардарикцы отходчивы, и Боресвет не был исключением. Если сразу не пришиб, будешь жить до следующего раза. — Погнали! Ннооо, родимый!
Стражники о чем-то лениво препирались с подлым старикашкой. Один поднял было ногу, чтоб грязно выругаться по-ахарски, но тот неожиданно ловко увернулся и помчался к развалинам будки. Боресвет смачно плюнул в его сторону.
— Поехали к твоему парому, — сказал он.
Паром никуда не делся. Торчал себе спокойно посреди реки. Причем двигался к противоположному берегу. Бол закричал, размахивая руками. Паромщик обернулся и пожал плечами. Мол, кто не успел, опоздал. А если хочешь есть варенье, не лови хлебалом мух. Боресвет философски пожал плечами.
— Будем курить бамбук, — сообщил он.
— Это как? — заинтересовался Бол.
— Курение бамбука — национальная традиция голуньцев, — сказал Боресвет.
— У вас в Гардарике бамбук растет? — удивился Бол.
— Нет, — гордо ответил воин. — Но мы его все равно курим. Иногда. Впрочем, если зрение у паромщика такое же хорошее, как и слух…
Он достал из пояса дубар и принялся подбрасывать его в воздух. Золото ярко блестело на солнце, и блеск этот немедленно привлек внимание паромщика и двух здоровенных парней с шестами. Паром сначала замедлил движение, затем остановился вовсе и, наконец, двинулся в противоположном направлении.
— Видишь? — сказал Боресвет. — Возвращаются. А если б мы сидели, курили бамбук, хрен бы они вернулись. Потому что курить вредно !
Бол мало что понял из его монолога, но одно уяснил — бамбук лучше не курить. Тем более, когда его нет.
Паром двигался все быстрее. Монета в руках гардарикца вливала в речных работников просто-таки невероятные силы. Неповоротливая махина прямо-таки летела над водой, Бол уже различал недовольные лица немногочисленных пассажиров. Впрочем, никто из них не возражал, полновесный квармольский дубар был весьма весомым аргументом.
— Добро пожаловать на борт моего судна! — торжественно провозгласил паромщик, сбрасывая сходни. Он засуетился, подхватывая коней под уздцы и заводя их на паром.
Боресвет озадаченно шевелил бровями, размышляя, можно ли неповоротливое корыто называть судном, если оно все-таки не тонет. Хотя и может проделать эту шутку в любой неподходящий момент.
Остальные пассажиры поглядывали на них со скрытым недоброжелательством. Особенно купец с парой здоровенных мордоворотов-охранников.
— Из Гардарики, что ли? — спросил он.
— Из нее, — охотно согласился Боресвет.
— Из нее, — охотно согласился Боресвет.
— Понаехали, Блин, — пробурчал купец недовольно. Боресвет задумчиво рассматривал свой здоровенный кулак. Купец поспешно спрятался за дюжих охранников, которые враз набычились, уставившись на потенциального противника. Один из них оценивающе посмотрел на свой собственный кулак и тут же быстро убрал его за спину, чтоб не позориться. Бол тихонько хихикнул.
— Плывем, как эльфы на Запад, — сказал он. — Знаешь этот анекдот?
— Нет, — заинтересовался Боресвет. — В натуре, не слышал.
— Сказали однажды эльфы, дескать, надоел им наш мир хуже сладкой свеклы, леса эти вечнозеленые, звезды их разлюбезные, а особенно — люди. И решили уплыть в свое сказочное королевство. Сели в корабли с серебряными парусами и отплыли на Запад. Сотни лет прошло, а они все плывут и плывут. Земля-то круглая…
— А она круглая? — изумился Боресвет. — Во дела, братан! Отстал я децил от жизни…
Бол разочарованно вздохнул. Анекдоты гардарикец понимал через раз. А то и вовсе не понимал.
— Нанок перед отъездом купил эльфийского вина, — вспомнил Боресвет. — Потрясающая штука… эх, нам бы хоть пузырь сейчас!
— Могу продать, — оживился купец. — У меня как раз есть с собой пара кувшинов… всего по двадцать дубаров каждый.
— Иди ты! — возмутился Боресвет. — Нашел, понимаешь, лоха! Да за двадцать дубаров я тебе эльфа живого поймаю, и вино делать заставлю.