Коклос Пол-гнома протолкался между сгрудившимися военачальниками и завладев «знаком», принялся делить его части между рыцарями:
— Это вам… и вам, — дубовые ветви достались Алекиану и ок-Икерну.
— Это вам, — ржавым гвоздем шут одарил Кадор-Манонга.
— Ну, а это, сэр Питви, конечно, вам! — заявил Коклос, протягивая одноглазому толстяку петлю.
Оглядев поле предстоящей схватки, капитан ок-Икерн недовольно нахмурился:
— Не нравится мне все это, ваше высочество…
— Почему? По-моему это место очень подходит для боя, есть, где развернуться нашей коннице.
— Вот то-то и оно… — проворчал старый вояка, — я бы сам выбрал это поле. Смотрите — земля немного понижается в сторону врага — это значит, что наша конница получит некоторое преимущество.
Смотрите — земля немного понижается в сторону врага — это значит, что наша конница получит некоторое преимущество. Это раз. С нашей стороны имеется холм — опять нам преимущество. Это два. И вообще — это место, как ни гляди, очень соответствует всем нашим сильным сторонам — и перевесу в кавалерии, в первую очередь…
— Простите, капитан, — вмешался Кадор-Манонг, — если все так — то что же вам не нравится? Если вы говорите, что сами выбрали бы это поле…
— Но выбрал-то его враг! И я не понимаю — почему! А когда я не понимаю действий врага — я начинаю их опасаться. Гангмар побери — да они словно предлагают нам: «Вот вам отличная возможность победить нас — так давайте, побеждайте!» На что они вообще рассчитывают — наши пятьдесят рыцарей… Да еще когда поскачут под уклон… Похоже, что нас заманивают в какую-то ловушку. Эй, лейтенант! Пошлите-ка разъезды вперед — нет ли там, впереди, ям, оврагов или еще чего.
Лейтенант гвардейцев Керис ок-Керис сам, взяв несколько всадников, отправился на разведку. За ним с холма напряженно следили военачальники во главе с принцем.
Разведчики медленно ехали полем, разыскивая ловушки. Когда они почти добрались до стены тумана, скрывавшего неприятельскую половину ратного поля, их осыпали стрелами невидимые в тумане лучники врага. Закованным в доспехи всадникам стрелы не причинили вреда, но лейтенант предпочел вернуться — тем более, что свою задачу он выполнил. Ловушек не было.
Тем временем солнце поднялось выше и туман, скрывавший южную сторону поля, начал рассеиваться. Принцу Алекиану показалось на миг, что зубчатые контуры невысоких деревьев подлеска, замеченные им на той стороне, двинулись вперед — из тумана выдвинулась альдийская конница, держа пики острием вверх. Сердце забилось чаще — вот он, враг… За спиной принца переговаривались его дворяне:
— Смотрите, сколько их…
— Да, сотни полторы, пожалуй… Или больше…
— …И вооружены длинными копьями — это что же, все рыцари?..
— Я думаю, — заявил, улыбаясь, Кадор-Манонг, — что демон приказал дворянам вооружить своих латников рыцарскими копьями и надеется так уровнять шансы!
Все заухмылялись — это было смешно. Для того, чтобы уметь нанести точный удар длинной рыцарской пикой, требовались многие годы тренировки, поскольку копье при ударе сильно дрожит и вибрирует. Так что только дворяне, с детства обученные конному бою, вооружались этим оружием, к тому же при столкновении лишь прочный рыцарский доспех мог защитить воина от вражеской пики. В конном бою мало было уметь нанести точный удар, необходим был еще и панцирь, дающий возможность выдержать удар противника — кольчугу или кожаные латы простого воина копье рыцаря пробьет как бумагу. Потому-то натиск рыцарской конницы, набравшей разгон, мог сдержать лишь один род войск — такая же конница, точно так же несущаяся во весь опор.
Обычно все сражения между феодальными армиями происходили по единому сценарию — две конные массы (впереди — дворяне, прикрывающие своих латников и оруженосцев частоколом длинных пик и стеной прочных лат) встречались в лобовой атаке и та сторона, чья рыцарская конница оказывалась слабее, признавала себя побежденной, не имея шансов устоять против врага. Если при первой сшибке не было явного победителя — в дело вступали латники, составлявшие задние ряды конного войска. Когда рыцари теряли разгон и ломали свои длинные копья — у латников появлялась некоторая возможность противостоять в схватке сеньорам.
Потому-то всех насмешила мысль, что демон приказал латникам взять длинные копья и компенсировать таким образом подавляющий перевес неприятеля в тяжелой кавалерии — это было несерьезно, наконец-то некомпетентность и пренебрежение благородными обычаями приведет демона к поражению, как поспешил объявить принц Кадор.
Не дожидаясь приказов, рыцари, собравшиеся на холме вокруг принца, бросились вниз по склону, выкрикивая приказы своим оруженосцам — готовить боевых коней и доспехи. Скоро в бой! Скоро в бой!
ГЛАВА 35
…Плюшевый мишутка
Лез на небо прямо по сосне,
Грозно рычал, прутиком грозил…
Егор Летов
Алекиан обвел гордым взглядом свое войско, заканчивающее приготовления к битве. Так вот для чего были все тяготы и скука похода, вот для чего стоит жить! Именно ради таких редких моментов, освещающих, словно звезды ночное небо, жизнь рыцаря. Нет, нужно сосредоточиться… принц еще раз мысленно прикинул расстановку сил: гвардейская рота — двадцать рыцарей (с каждым рыцарем — два конных оруженосца, два пеших, три лучника, три слуги, то есть рота — это более двухсот воинов); присланные императором наемники; шесть гонзорских рыцарей, каждого из которых сопровождают шесть конных латников и пешие слуги — каждый взял с собой столько, сколько счел нужным; ополчение гонзорских цехов (четыреста человек — по пятьдесят от каждого братства мастеров, предоставленные в распоряжение герцога согласно их уставам — «…буде сеньор пожелает воевать, то добрым мастерам цеха надлежит…»), вооруженные сервы из гонзорских и ванетских поместий Алекиана (едва ли не тысяча человек — самая многочисленная, но при этом и самая слабая часть феодального ополчения) и двадцать семь волонтеров-сантлакцев, каждого из которых сопровождает от двух до шести конных воинов — в общей сложности до двух тысяч вооруженных. Огромная сила — и все они готовы выполнить приказ Алекиана! Да — это и есть настоящая жизнь…