— А истина, братья мои, заключается в том, что в Мир придет бог-дитя! Да, такого обличья Гилфинга Мир еще не ведал… Вот тут-то и сбудутся все жуткие пророчества блаженного Энтуагла! Потекут реки крови и отверзнутся алчущие зубастые пасти посреди земной тверди! Падут мор и глад на детей Мира! Не будет ни правого, ни виновного — одни лишь жертвы, обреченные мукам и смерти!..
— Постойте, постойте, брат Когер, — остановил словно вошедшего в транс проповедника Император, — все эти беды грозят нам с приходом бога-ребенка?
— Именно так! — уже спокойнее принялся пояснять тот, — ибо бог есть бог — во всей силе и мощи своей, а то, что он явится в облике дитяти… Когда дитя играет — оно не ведает ни закона, ни справедливости — одну лишь свою волю. Девочка безжалостно топит куклу в корыте, а после устраивает ей пышные похороны, ибо ей пришла блажь поиграть в похороны… Мальчик, играя солдатиками, беспощадно разит их деревянным мечом, хотя те и не думают сопротивляться. Вам, братья, не приходилось ли видеть, как вообразивший себя Дантлином юный мечтатель убивает палкой ужа? Как истребляет десяток мышат, считая себя Авейном Неистовым, а зверьков — гномами? Как… Впрочем, достаточно — вы, добрые братья, уже, вижу, согласны с тем, что детское обличье — самое опасное для всемогущего? Ведь с той же непосредственностью и простодушием, с каким человек-дитя отрывает крылышки у мухи, бог-дитя может подвергнуть тягчайшим пыткам любого жителя Мира, не сознавая при том даже, что творит зло… Да и зло ли то, что творит бог?
— М-да, — заговорил Кениамерк, — вы рисуете жуткую картину, брат Когер… И есть ли по-вашему спасение от такой напасти?
— Я, неразумный, предполагаю, — важно ответствовал проповедник, — что спасение в том, чтобы — как и обычно — следовать примеру господа. Если он не мудр и не опытен — станем и мы таковы! Если он жесток и невинен в своей жестокости — то и нам надлежит быть беспощадными, сохраняя при том в его глазах невинность! Мудрые и сильные падут, ибо что их сила перед силой всемогущего! Слабые и ничтожные разумом спасутся, ибо станут любимыми игрушками, а может и более — товарищами в играх бога-дитяти… Мудрецы будут низвергнуты, простецы — вознесутся!.. Верным господу надлежит стать простыми и не мудрыми, как дети!..
Проповедь была прервана стуком в дверь — довольно решительным и настойчивым.
— Ну что там еще? — недовольно буркнул «брат Томен» и быстро шагнув к двери, распахнул ее. — Кто стучал?
За дверью на коленях стоял старый слуга, позади него возвышалась громадная фигура маршала Каногора.
— Я осмелился, ваше императорское величество, — еле слышно прошептал слуга.
— Простите, ваше императорское величество, — громогласно провозгласил маршал, — но ныне не время предаваться ученым занятиям! Ибо произошедшие события таковы, что… Словом, пришло сообщение — наша армия разбита, принц в плену, равно как и почти все его рыцари.
. Верным господу надлежит стать простыми и не мудрыми, как дети!..
Проповедь была прервана стуком в дверь — довольно решительным и настойчивым.
— Ну что там еще? — недовольно буркнул «брат Томен» и быстро шагнув к двери, распахнул ее. — Кто стучал?
За дверью на коленях стоял старый слуга, позади него возвышалась громадная фигура маршала Каногора.
— Я осмелился, ваше императорское величество, — еле слышно прошептал слуга.
— Простите, ваше императорское величество, — громогласно провозгласил маршал, — но ныне не время предаваться ученым занятиям! Ибо произошедшие события таковы, что… Словом, пришло сообщение — наша армия разбита, принц в плену, равно как и почти все его рыцари.
Пока маршал говорил, послышались быстрые шаги и лязг оружия — по коридору подбежал гвардеец из дворцовой охраны:
— Ваше императорское величество, — закричал он, расталкивая столпившихся перед дверью кабинета слуг и придворных, — тролли уходят!
— В чем дело, рядовой? — рявкнул на него маршал.
— Сэр маршал, — вытянулся солдат, — все тролли, что служат у нас в охране, собираются вернуться в Тролльхейм! Они уже идут к воротам!
— Какого Гангмара?!
— Дерынх говорит — объявился законный наследник Верховного Тролля Ырунга, в Тролльхейме заваруха, вернее, настоящая война! Гретых собирает всех своих бойцов — в том числе он призвал и Дерынха с его отрядом.
Все разом загомонили, припоминая, что у Верховного Тролля Ырунга, убитого агентами Императора Велитиана IV, действительно был наследник. В результате войны между заговорщиками, поддержанными Империей и троллями-патриотами этот малютка попал в плен и — поскольку был еще мал и несмышлен — его пощадили и определили в качестве слуги в отряд, нанятый Императором… Теперь он, должно быть, уже в том возрасте, который у людей определяется, как подростковый — тут же подсчитал кто-то. Должно быть, он не забыл, либо ему напомнили о том, кем был его родитель. Волею случая сей юный тролль был в числе отправленных в Альду с войском принца…
— Господа! — гам легко перекрыл уверенный и сильный голос Императора. — Всем повелеваем разойтись и помалкивать, а те, кому надлежит присутствовать на совете — идемте, ибо совет будет собран немедленно.