Въехав в ворота, маршал оглядел последствия недавнего побоища и задумчиво протянул:
— Ну у вас тут и дела-а-а…
Далёкая Офелия смеялась во сне
Усталый бес, ракитовый куст.
Дарёные лошадки разбрелись на заре
На все четыре стороны — попробуй, поймай.
Егор Летов
Цепляясь за обнаруженную мною холодную точку, как утопающий за соломинку, я мало-помалу выбирался из небытия. Чувства возвращались не сразу… Память тоже. На чем заканчиваются мои членораздельные воспоминания?.. Северные ворота… Враг… Уголек! Боль невосполнимой утраты словно подхлестнула меня — я должен выкарабкаться и отомстить этим гадам… Словно понемногу собирая себя вокруг точечного ощущения холода, я наконец-то осознал, что все-таки лежу… Лежу на мягком… руки-ноги вроде целы… А эта холодная точка — капля на моей щеке… Кап! — еще одна мокрая точка присоединилась к первой… Да — я еще и что-то слышу. Кто-то совсем рядом тихонечко подвывает:
— Ы-и-и… Ы-и-и… — и хлюпает носом.
Я осторожно приоткрыл глаз — разумется! Я лежу на кровати в своей собственной опочивальне в Альхелле, а Ннаонна сидит надо мной и рыдает, размазывая по щекам грязь исцарапанными ладошками и орошая мое лицо слезами — в лучших традициях рыцарских романов. Ну и выпачкалась же она где-то.
— Иди немедленно умойся, грязнуля!
— Ы-и-и?..
Я открыл глаза и попытался сесть (…ой-й-й…) — не вышло, мое бедное тело ныло, словно я потянул разом все мышцы, сколько их есть во мне:
— Я говорю — прекрати реветь и умойся.
— Ингви, ты жив?! Скажи честно — ты и вправду жив? — хлюп-хлюп носом.
— А ты что — не видишь? Жив… Как будто… Скажи лучше — что произошло после того, как я вырубился? Нет — стоп! Скажи сначала — что произошло до того? Я помню — тролль… А потом?
— Да — тролль! Ты его изрубил прямо на куски! Ты его… А они все!.
. А потом ты их!.. А они — бежать!.. А ворота-то почти закрыты!.. А потом Сарнак и наши их окружили — и давай рубить!.. А ты больше всех!.. А потом я прибежала на площадь — а ты упал!.. А Сарнак говорит — магическая усталость!.. А ты не дышишь совсем!.. А мы с орками тебя сюда!.. А ты все молчишь!.. Я сижу — а ты все молчишь!.. И все молчишь!.. И не дыши-ишь!.. Ы-и-и…
— Стоп! Прекрати — я уже дышу! Что потом? И кто напал на стражу, кто открыл ворота?
— Ах да, ведь ты же ничего не знаешь… Это был Кернит. И его воины. И еще с ним в заговоре церковники, Пиноль этот. Они своих людей дали Керниту. И еще — когда тебя уже унесли в Альду вернулся наш маршал. Он говорит — пока все имперцы глазели на город, он вместе с Филькой на них напал, порубил невесть сколько — и быстро к нам.
— Ого! Не ожидал… А где Валент сейчас?
— Они в зале с картой, где ты всегда малый совет собирал. Теперь там Валент с рыцарями — совещаются… А Кернита отвели в подвал. Кендаг сам повел…
— А Сарнак?
— Он пошел Пиноля схватить. Говорит лучше, если не орки, а люди святошу арестуют. Меньше шума…
— А Мертенк где?
— С рыцарями…
— Понятно… — я быстро оглядел себя. На мне был простой костюм, который я носил под доспехами. Сами латы были аккуратно разложены на полу возле кровати. О-хо-хо — придется все же вставать — надо же взглянуть, что осталось от моей брони…
Мне не нужна была в этот раз консультация Кендага, моего эксперта по оружию, чтобы определить — латы пришли в полную негодность. Мало того, что левая рука доспеха почти от самого локтя отсутствовала (края того, что осталось, были обуглены), мало того, что палица тролля наполовину расплющила шлем, смяв и изломав декоративные крылышки — почти весь янтарь, насыщенный защитной магией, превратился в белесую пенистую массу, камни расплавились и буквально вытекли из своих зажимов, превратив доспехи в заляпанный грязью лом, тем более, что сами железяки во многих местах были все же — несмотря на заклинания — прорублены и варварски смяты. Даже удивительно, что сам я не получил серьезных ран — так, несколько царапин. И множество синяков — в общем, до свадьбы заживет.
Затем мое внимание привлек меч. Осторожные орки принесли его воткнутым в булыжник — видимо, я уронил его, падая… Украшавший лезвие янтарь также претерпел некоторые метаморфозы. Он не вспенился и не расплавился, нет — камни остались на месте и сохранили форму, но зато они изменили свой цвет. Потемнели и приобрели ало-багровый оттенок, словно на моем мече навеки запеклась кровь… Я попытался вытащить меч из камня — ого! Засел намертво, причем края разреза были заметно оплавлены. Пришлось использовать несколько заклинаний, прежде, чем Черную Молнию удалось освободить. Как же я ослаб — даже это небольшое несложное колдовство далось с трудом!
Ннаонна, слезы которой наконец-то высохли, с тревогой следила за моими вялыми движениями. Пытаясь выглядеть бодрее, я подмигнул ей:
— Ну что, пойдем, навестим моих вассалов? Умойся и подай-ка, пожалуйста, мой плащ.
В зальчике перед дверями моей опочивальни расположились десятка четыре орков и эльфов — кто-то сидел, кто-то даже улегся на пол. Настоящий воин всегда пользуется свободной минуткой, чтобы отдохнуть. Все мои «нелюди», как я понял, были встревожены предательством союзников-людей, масштабов которого не могли определить — а потому старались держаться поближе ко мне. Еще бы, я — их самый надежный защитник. Поэтому я постарался приободрить их: