генеральную присяги и в противность же государственных узаконений на именные ее и. в ства в 1762 и 1763 годах состоявшиеся о церковных имениях
указы, присланными в Синод своими, первым от 6, а потом и вторичным, от 15 марта, доношениями таковые учинил возражения, которые единственно до
оскорбления ее и. в. следуют, приводя в оных из многих слов Св. Писания и из некоторых книг превратные от себя толкования, с самым оных слов
разумом и силою отнюдь не сходственные, а именно (следуют известные места из доношений). Хотя то доношение и окончено тем, что якобы все то
писать и от слова Божия и закона предлагать не иная причина его привела, токмо ревность по Бозе и законе Божием, ее и. в ства довольно в
манифестах и указах ее монарших изображенная, аще же возымеется в том его быти погрешность, просит о прощении. Но оного ни за каковой резон
почесть не можно, ибо не токмо на высочайшие указы, но и на повеления своей команды никаковых, а кольми паче язвительных представлений и
возражений чинить под наитяжчайшим штрафом запрещено, да и таковой причины, чтоб вышеозначенное возражение с такою дерзостною отвагою выдумывать
и действительно якобы под образом своей ревности представлять ему, митрополиту, и никому отнюдь не было и нет. Хотя он в допросе и показал, что
якобы он в тех своих доношениях ко оскорблению ее и. в ства ничего быть не уповал, все то писал по ревности и совести, чтоб не быть двоедушным,
а сочинял де он все то не для возражения на указы, но на представления других, по коим представлениям и те указы последовали, что де разумеется
на представления комиссии, и в чаянии том, что, как те представления не отвержены, так де и оное его представление отвержено не будет и по
крайней мере за то не воспоследует оскорбления ее и. в ства, но понеже оное вошло во оскорбление ее и. в ства, того ради, всепокорнейше и
всеподданнейше припадая к ногам ее и. в ства, просит прощения и помилования. Но оное его, митрополита, показание не истинное, ибо, по показанию
находившегося при нем для письма канцеляриста Жукова, копии с обоих доношений в Синод были отправлены в Москву к двум знатным персонам. В 1743
году ему сделан был от Синода письменный выговор за то, что в доношении своем в Синод весьма противные и уразительные термины написать дерзнул.
Выговор сделан был с таким подтверждением, что если он в подобное тому противление и презорство паки вступать будет, то не точию сана
архиерейского, но и клобука лишится, того ради приговорили: оного митрополита Арсения, яко уже и прежде в немалых преступлениях, а ныне и
наипаче в тяжком и оскорбительном, также архиерейской и генеральной присяги и всех государственных узаконений преступничестве оказавшегося, за
те его тяжкие вины и за оскорбление ее и. в ства в силу апостольского 84 го правила архиерейства, а по его на означенном в 743 году чинимом ему
выговоре подписке и клобука лишить, и послать в отдаленный монастырь под крепкое смотрение, и бумаги и чернил ему не давать». Подписали:
Димитрий митрополит новгородский, Тимофей митрополит московский, Гавриил архиепископ санкт петербургский, Гедеон епископ псковский, Амвросий
архиепископ крутицкий, Афанасий епископ тверской, Мисаил архимандрит новоспасский.
Испуганный старик умолял о помиловании. Но если, несмотря на то, требовалось необходимо осуждение, то кто требовал вносить в это осуждение
странность, что показание канцеляриста Жукова о посылке копий с доношений духовнику и Бестужеву свидетельствует о неистинности показаний
Арсения? Екатерина написала на докладе: «По сей сентенции сан митрополита и священства снять, а если правила святые и другие церковные
узаконения дозволяют, то для удобнейшего покаяния преступнику по старости его лет монашеский только чин оставить, от гражданского же суда и
истязания мы по человеколюбию его освобождаем, повелевая нашему Синоду послать его в отдаленный монастырь под смотрение разумного начальника с
таким определением, чтоб там невозможно было ему развращать ни письменно, ни словесно слабых и простых людей».
Но если, несмотря на то, требовалось необходимо осуждение, то кто требовал вносить в это осуждение
странность, что показание канцеляриста Жукова о посылке копий с доношений духовнику и Бестужеву свидетельствует о неистинности показаний
Арсения? Екатерина написала на докладе: «По сей сентенции сан митрополита и священства снять, а если правила святые и другие церковные
узаконения дозволяют, то для удобнейшего покаяния преступнику по старости его лет монашеский только чин оставить, от гражданского же суда и
истязания мы по человеколюбию его освобождаем, повелевая нашему Синоду послать его в отдаленный монастырь под смотрение разумного начальника с
таким определением, чтоб там невозможно было ему развращать ни письменно, ни словесно слабых и простых людей». Синод назначил местом ссылки
Вологодской епархии Ферапонтов монастырь; но 15 апреля обер прокурор объявил Синоду именной указ, чтоб Арсений сослан был в Архангельскую
епархию, в Никольский Корельский монастырь, с производством ему кормовых денег по 50 коп. в день.
Прошло четыре года. В 1767 году опять поднялось следственное дело о монахе Арсении вследствие доноса на него иеродиакона Иоасафа Лебедева.