— Мири, ты смотри, он опять подсматривает! Ой, Монтанчик!
— Правда, Монтанчик! Бол, миленький, о чем они говорят?
— О высоком. Ш-ш-ш.
— Шеф, никто лучше тебя не справится с этой ролью, — внушал Командору незнакомый дракон. — Всего один раз ведь! Это же стыд и срам! Мы должны доказать двуногим, что у нас есть свое искусство.
— Разве Пушкин дракон?
— Двуногие — это кто? — решил уточнить Болан.
— Мы, люди. Тс-с, — зашикали на него сестренки.
— Да какая разница? Важно, кто играет! — напирал дракон. — Леди Анна уже согласна. Представьте программку. Дона Анна — леди Анна. Командор — Командор.
— Выходит, я статую играю? Ну, спасибо…
— Шеф, это же чтоб надолго от дел не отвлекать.
Всего две сцены. Почти без слов. Две-три репетиции — и порядок. Зато какой состав! Лаура — Волна. Дон Карлос — Тимур. Лепорелло — Ламур. Монах — Дориан. Весь Отряд в труппе.
— А кто же играет Дона Гуана?
Незнакомый дракон скромно потупился.
— По-онятно… — протянул дракон. — Прожженого бабника и дуэлянта Дона Гуана играет юный, ни разу не женатый Монтан. Дорогой мой, роль Доны Анны нужно было отдать Тонаре. У Анны слишком большой опыт по этой части. Она не годится на роль наивной вдовушки. А Дон Гуан — Платан.
— Платан говорит, что ему только Мавра играть. Еще согласен на Эзопа.
— Иш ты, какой привередливый, — огорчился Командор.
— Шеф, так договорились? Первая репетиция послезавтра. Все так обрадуются! Шеф, последняя мизансцена такая! У Пушкина они проваливаются под землю, но мы изменим. Драконы вознесутся вверх. О, тяжело пожатье каменной десницы! — и, словно на биогравах, поднимаемся вверх. Крылья чуть приподняты, но мышцы не напрягаются. А мы поднимаемся. Все обалдеют. На самом деле, под сценой будет стоять антигравитационная установка. Ударный финал!
— Вознесемся?! На небо? Это ты придумал?
— Да…
— Тебя на километр к Пушкину подпускать нельзя! Грешника — на небо! Они в ад проваливаются, понял? Нет, хорошо, что я вовремя узнал! Вы бы таких дров наломали! Дона Гуана — на небо! Это ж надо придумать! Монтан, или ты завтра весь день изучаешь христианство, систему Станиславского и историю театра, или забудь о постановке. И остальным передай! Послезавтра приду — проверю. Дона Гуана — на небо! Боже мой. Вас на неделю нельзя одних оставить. Это же смеху на весь космос. Пришлите мне эскизы всех декораций. И мелом я себя обмазывать не дам. Командор будет гранитным!
— Понял, шеф! — радостно воскликнул Монтан и исчез с экрана.
— Вознесемся! — бормотал Командор, все еще не успокоившись. — Хотя… Если сделать грозовое небо, молнии сверкают, и нас затягивает в воронку смерча…
Переключив экран в режим зеркала, Командор встал в позу и произнес басом:
— Я на зов явился! (Фальцетом под нос) О боже! Дона Анна! — И снова басом: — Брось ее, все кончено! Дрожишь ты, Дон Гуан! Дай руку!
Некоторое время задумчиво бродил по комнате, оглядываясь через плечо на зеркало.
— Вот паршивцы, — пробормотал он со вздохом. — Но все же, роль со словами. Не третий стражник.
— На роль монаха нужно было пригласить Мрака, — заявила одна из сестренок. — А Монтан — типичный Лепорелло.
— Монтан — Дон Карлос, — возразила другая. — Лезет во все дырки, и получает по мозгам. А Мрак — Каменный Гость!
— Кто такой Дон Гуан? — спросил Болан.
— Бабник, вроде тебя, — отмахнулись от него.
Болану стало жалко Дона Гуана и его женщин. Убить кого-то на дуэли, а потом тайком вернуться из ссылки, чтоб принять на себя ответственность за его женщину — на это добровольно мог пойти только человек долга. Очень мужественный человек. Это была высокая, звенящая трагедия.
— Титран возвращается. Ну прибавь же шагу, — Илина чуть ли не бегом тащила Болана за руку. Все мобильчики куда-то исчезли.
В экранном зале собрались все. Болан отозвал сестренок в сторону.
— Исчезните. Появитесь по моей команде.
— Но Бо-ол…
— И смените шорты на брюки.
— Исчезните. Появитесь по моей команде.
— Но Бо-ол…
— И смените шорты на брюки. Сверху тоже оденьте что-нибудь с длинными рукавами. Мы к вам уже привыкли, а девочка с испуга заикой станет.
Вредины удалились с видом оскорбленного достоинства.
— Слежение… Захват… — бормотал Артем. — Хоп! Они у нас!
Все повернулись к другому экрану, на котором Титран уже вел свою девушку к выходу из большой нуль-т камеры. Девушка восхищенно оглядывалась, задирала голову, поражаясь высоте потолка. Она была изящной, хрупкой, миниатюрной, очень молоденькой, свежевлюбленной и с огромными, удивленными глазами. Титран вывел ее в коридор, посадил в мобильчик, сам сел за руль.
— Едем в экранный зал, — сказал он автопилоту мобиля.
Как только Титран открыл дверь, Болан скомандовал:
— Группа, становись!
Девушки не ожидали такой команды, но построились быстро. Драконы, как всегда, пристроились с левого фланга. Даже Командор.
— Новичкам занять место с правого фланга.
Титран отвел на нужное место свою совершенно ошеломленную подругу.
— Группа! Равняйсь! Смирно! — продолжал командовать Болан. — Три-четыре!
— Мы вместе! — отозвались девушки.
— Не слышу голосов новичков. Еще раз! Три-четыре!
— Мы вместе! — На этот раз подхватили и новенькие, и драконы. Фарлик проснулся и высунул головку из сумки, собираясь заплакать.