Опять тарабарское наречие.
— Не понял.
— Господи, ты родной язык забыл! — ужаснулась Илина и заплакала. Шестеренки в мозгу Болана встали на свои места, и он осознал, что жена укоряла его за несъеденный обед. На родном, знакомом с детства языке. Как могло случиться, что даже мыслить он начал на языке драконов? Пришлось утешать Илину, съесть весь ужин, осмотреть вполне сформировавшуюся сумку на животе, прижаться ухом и послушать. Конечно, ничего, кроме пульса жены, он не услышал, но Илина успокоилась, мысли ее переключились на близкое уже материнство.
На следующий день Болан принял гениальное решение: изучить сначала физику родного нуль-т, а потом уже сравнить с драконовским.
К вечеру понял, что родные физики ничерта не разбираются в теории. Описание напоминало путеводитель: поезжайте прямо, на втором перекрестке сверните направо, на заправке подкачайте шины и залейте бак. На следующем перекрестке сверните налево, и так далее. То есть, по описанию можно было построить действующую установку, но как и почему она работает, не объяснялось.
Болан занялся математикой. Сравнивал математику родного мира с математикой драконов. Некоторые считают, что программирование и математика — по существу, одно и то же. Плюньте им в глаза, обзовите лжецами и не разговаривайте до конца жизни. Программирование чем-то напоминает сочинение музыки на заданную тему. Математику Болан не любил. Но считал, что разбирается в ней. Когда-то даже написал систему для взятия интегралов в символьном виде. Интеграл — не производная. Возьмется он, или нет, заранее неизвестно. Система получилась безобразная внутри, действовала перебором вариантов, хотя знакомые математики прыгали от восторга. Но драконы предпочитали пользоваться теми разделами, с которыми Болан был знаком лишь понаслышке. Матричная алгебра, тензорное исчисление и операционный метод.
Переходы из временной в частотную область и наоборот, дельта-функции тестового воздействия, n-мерные пространства, нуль-т тензор сдвига, нуль-т вектор поворота… И все время вмешивается квантовая механика с ее треклятым принципом неопределенности. Болану захотелось снова стать маленьким и пойти в школу. Школьников не заставляют изучать квантовую хронофизику.
На следующий день он так и сделал. Взялся за общеобразовательный школьный курс драконов. Если не удалось с наскока одолеть вершины знаний, то почему бы не попробовать обычным путем. Была у него теория, что если нужно за минимальное время изучить новую область, то надо бросить на это все силы организма. Заниматься этим с утра до ночи, чтоб сам воздух был пропитан новой информацией. Методика отлично действовала в институте во время подготовки к экзаменам. Она подтвердилась при изучении языка. За две недели группа заговорила на языке драконов. Но на высшей математике почему-то дала сбой.
Через некоторое время он заметил, что даже знания школьного курса скользят мимо сознания. Болан решил, что ему нужно проникнуться, пропитаться культурой и идеологией драконов. Усилить информационное давление и, вместе с тем, ввести избыточность информации. Пусть информация оседает в подсознании. Рано или поздно, всплывет в сознание. Как известный предмет, который в воде не тонет.
С новым энтузиазмом он взялся за дело. Прочитал несколько художественных рассказов, перелистал пару романов, увлекся электронным вариантом подшивки какого-то журнала аж за сто лет сразу.
Шок был довольно сильный. Литература принадлежала не драконам. Ее написали люди. Третья и самая многочисленная разумная раса. Теплокровные млекопитающие. Маленькие, худенькие, страшненькие, почти безволосые, розовенькие. Но превосходящие и драконов и динозавров по отношению веса мозга к весу тела. Это Болан узнал из медицинской энциклопедии. Люди были абсолютно ни на кого не похожи. Ни на ящеров, ни на зверьков. У них даже хвостов не было. Зато они носили одежду. Во всяком случае, самцы. На фото они всегда были одеты. Самки не всегда. Или частично. И именно от лица людей были написаны все рассказы, прочитанные Боланом.
Тут в его голову пришла новая гениальная мысль. Книга рассчитывается на читателя, на его мозг. Пусть это хоть букварь. Мозг дракона в восемь раз мощнее. Разумеется, и школьный курс ориентирован на супермозг. Нужно изучать школьный курс людей. Их мозг практически идентичен мозгу ящеров.
Пионерам всегда трудно, — утешил себя Болан и вновь сел за учебники. В перерывах читал историю и все подряд. Главное — пропитаться духом их цивилизации.
Чем больше изучал людей, тем меньше они ему нравились. Как все теплокровные, они были слишком шустрые, суетливые. Это проявлялось во всем. И они ни в грош не ставили природу. Они ее ПЕРЕДЕЛЫВАЛИ. Болан вскочил и забегал по залу.
— Я не должен поддаваться инкстинктам. Это атавизм. Всему есть объяснение и оправдание, — бормотал он, циркулируя по периметру зала. — Они — молодая цивилизация. Мы тоже делали в молодости ошибки. Суетливость уйдет, сменится мудростью. Черт! Ну нельзя же с природой так. Ее беречь нужно.
— Понял! — внезапно хлопнул он себя ладонью по лбу. — Они же переделывают не свои планеты. Они путешествуют по бескрайнему космосу, высаживаются на чужих, не предназначенных для жизни планетах, и стараются воссоздать на них свой дом, свою Родину. Да! Но при этом они заменяют чужую природу своей. Хорошо это, или плохо? Кому судить?