— Так мы много не увидим, — произнес Командор. — Запускайте информаторов.
— Каких выберем? — поинтересовался Артем.
— На побережье — орнитоптеров, а в туннель — мелких грызунов.
Артем принялся диктовать в микрофон команды компьютеру.
— Есть сброс! — воскликнула Шаллах. Картинка на больших экранах сжалась, на свободном месте появилось несколько маленьких экранчиков. На морском берегу возникли три большие белые птицы. Одна из них подхватила нуль-маяк и быстро побежала вдоль берега. Болан рассмотрел, что у нуль-маяка, замаскированного под летучую ящерку, сломаны крылья и согнут под неестественным углом хвост. Вторая птица поднялась в воздух и полетела над сцепкой капсул. Импланты только-только покинули капсулы и теперь осматривались. Их было много. Болан насчитал двадцать четыре пассажирские капсулы. Четверо мужчин, остальные — женщины.
Ну конечно, — подумал он, — я проводил мультиимпринтинг с пятью девушками, они решили, что пять — предел. Хотя с другой стороны — пять рас. Было такое требование.
Командор поднял птицу повыше и показал круговую панораму. Девушки зашумели. С одной стороны — вода до горизонта, с другой — песчаная пустыня.
— Интересное место, — произнес Командор. — Море есть, вода есть, и — пустыня. Бен, бери управление птичками и проверь, есть ли в этом мире жизнь.
— А зачем? — удивилась Шаллах. — Мы же их сейчас к нам перетащим.
— Нет, не сейчас, — вмешался Болан. — А дня через три-четыре. Иначе они не почувствуют радости спасения.
Командор задумчиво осмотрел кончик хвоста.
— Можно и так, — согласился он. — А теперь посмотрим, что с посланием.
Мобильные информаторы, которых драконы называли крысками, уже разыскали один поврежденный нуль-маяк и утащили в темный закуток. Туман почти рассеялся и было хорошо видно, что две капсулы сошли с рельс и перегородили тормозной туннель.
Туман почти рассеялся и было хорошо видно, что две капсулы сошли с рельс и перегородили тормозной туннель. На боку последней стоял номер — 125. Пол был усеян серым порошком и разорванными мешками.
— Цемент! — определила Беруна. — Капсулу с цементом пополам рубануло.
Сто двадцать пять грузовых капсул плюс двадцать четыре с имплантами — прикинул Болан. — Почти полторы сотни. И всего две не прошли. Хороший старт.
И тут Илина закричала.
Болан выхаживал взад-вперед под дверью родового отделения медицинского сектора. У стенки сидели Артем и Бенедикт и тихо переговаривались. Их тоже не пустили. А Командора пустили. Это было несправедливо. И наводило на размышления о том, кто же на планете самый главный. Но девушки и слушать ничего не хотели. Просто вытолкали его за дверь. Словно и не было импринтинга.
Болан развернулся и сел на сиденье маленького юркого электрокара. Кар тут же ожил, поинтересовался, куда ехать.
— Стоять! — пригвоздил его к месту Болан. Такие кары — творение Юлин — дежурили у каждой двери. Сиденье на колесиках, палка руля с рукояткой газа/тормоза, они оказались очень удобны. Болан никак этого не ожидал. Девушки же были от каров просто в восторге.
Выскочила Шаллах со свертком в руках, бросила на бегу: «Все будет хорошо», и умчалась. Болан рванулся в двери, но его вытолкали обратно, сказав только, что будет мальчик и что все хорошо.
Через пять минут, показавшихся часами, двери широко распахнулись и Болана пригласили внутрь. Драконы потянулись следом.
Илина, усталая и счастливая, лежала на кровати. Сумка на животе отчетливо оттопыривалась. Болан сжал руку жены и оттянул край сумки. Малыш внутри жалобно запищал и обхватил головку ручками. Был он меньше ладони. Болан поспешно отпустил сумку.
— Богатырь! — похвасталась Илина. — Весь в тебя. Уже за палец меня укусил! Честное слово!
Девушки наперебой принялись поздравлять Болана, а драконы пожали руку. Командор отвел его в сторонку.
— Вы знаете, у Илины была двойня, — начал он, — но один родился нежизнеспособным.
— Так всегда бывает, — отмахнулся Болан. — Первый коренной житель этого мира! Не имплант, а местный! Здесь рожденный! Мой сын!
— Болан, послушайте! Шаллах сейчас пытается оживить мертворожденного. Я не знаю еще, какую систему наследования власти вы решили установить в этом мире, но если первородство в ней учитывается…
— Пасть фингала! — выругался Болан и выскочил за дверь.
Шаллах глотала слезы и суетилась около саркофага. Болан заглянул внутрь. Маленький живой комочек лежал на спинке, удерживаемый за ручки и ножки манипуляторами и жалобно пищал. К животику его тянулся пучок разноцветных трубочек.
— Я не проверила, — принялась объяснять Шаллах, а у Илиши та же самая червоточинка в хромосомах, что и у Магмы. Главный круг кровообращения мимо легких проходит. Но ты не думай, мы спасем его. Недельку пусть окрепнет, потом операцию сделаем, скорректируем. Он будет жить.
— Что же ты наделала, Шаллах, — застонал Болан.
— Я очень быстро его к АИКу подключила, — залепетала Шаллах, — мозг не успел пострадать от кислородного голодания. Клянусь. Слово дракона!
— Что же ты наделала, — повторил Болан и сел на пол, прислонившись спиной к саркофагу. Язык не поворачивался отдать нужный приказ.