— Да, — ответил я. — Я слышал, что они моложе и в целом слабее. К тому же среди них прибавилось женщин.
— Но никакого различия в языке или одежде?
Я покачал головой.
— Тогда, по крайней мере — в настоящее время, дело не в новом союзе. Вторая причина — окончание войны, которая велась на другом направлении. Если так, то солдаты, переброшенные в качестве подкрепления, — ветераны. Твои слова убеждают в обратном. Тогда остается третья причина. Противнику почему?то потребовалась немедленная победа, и ради этого он напрягает все свои силы.
Я управился с хлебом, но теперь разговор заинтересовал и меня.
— С какой стати?
— Поскольку у меня нет дополнительной информации, я вряд ли смогу предложить разумное объяснение. Возможно, правители боятся своего народа, уставшего от войны. Быть может, все асциане — только слуги, а теперь их хозяева грозятся начать действовать самостоятельно.
— Ты только подал надежду и тут же отбираешь ее.
— Нет, не я, но история. Ты сам?то бывал на войне?
Я покачал головой.
— Вот и хорошо. Во многих отношениях, чем больше человек видит войну, тем меньше он о ней знает. Как держится народ вашего Содружества? Они горой стоят за своего Автарха? Или же война истощила людей настолько, что они требуют заключения мира?
Я рассмеялся в ответ на его слова, и та горечь, которая помогла мне сблизиться с Водалусом, мгновенно вскипела во мне.
— Стоят горой? Требуют? Я понимаю, ты изолировал себя от внешнего мира, мастер, чтобы сосредоточиться на более высоких материях, но я и представить себе не мог, что человек способен до такой степени не знать страны, в которой живет. На войне сражаются карьеристы, наемники, молодые искатели приключений. Пройди на сотню лиг к югу и поймешь, что за пределами Обители Абсолюта о войне судят лишь по невнятным слухам.
— В таком случае, — поморщился мастер Эш, — ваше Содружество сильнее, чем я мог предположить. Неудивительно, что враги впали в отчаяние.
— Если сила в этом, пусть Всемилостивый убережет нас от слабости. Мастер Эш, фронт может рассыпаться в любой момент. Так что самое мудрое для тебя — уйти со мной отсюда в безопасное место.
Казалось, он пропустил мои слова мимо ушей.
— Если Эребус, Абайя и все остальные вступят в бой, разыграется совсем иное сражение.
Казалось, он пропустил мои слова мимо ушей.
— Если Эребус, Абайя и все остальные вступят в бой, разыграется совсем иное сражение. Но вот вопрос: когда? Любопытно. Однако же ты устал, пойдем со мной. Я покажу тебе твою кровать, а заодно и высокие материи, которые, как ты только что выразился, являются предметом моего изучения.
Мы поднялись на два этажа вверх и вошли в комнату, в окнах которой я, должно быть, и видел огонек накануне вечером. Просторное помещение занимало весь этаж. Здесь стояли машины, но они были мельче и малочисленной, чем те, что я видел в замке Балдандерса. Еще я заметил в комнате множество книг и бумаг, разложенных на столах. Посредине стояла узкая кровать.
— Вот здесь я ненадолго проваливаюсь в сон, — пояснил мастер Эш, — когда работа не дает мне оторваться. Эта кровать маловата для человека твоего сложения, но, уверен, ты сможешь устроиться на ней с комфортом.
Поскольку всю прошлую ночь я провел на голых камнях, эта постель притягивала меня как магнит.
Показав, где я могу облегчиться и сполоснуть лицо, он ушел. Прежде чем свет погас, я уловил ту странную улыбку, что уже не раз замечал сегодня на его лице.
Минуту спустя, когда мои глаза привыкли к темноте, я уже думал совсем о другом, ибо выяснилось, что все окна светятся снаружи, пропуская перламутровое сияние.
«Мы над облаками, — сказал я сам себе (и тоже чуть улыбнулся), — или скорее вершину скалы как саваном окутали низкие облака, чье присутствие было незаметно для меня в темноте, но каким?то образом известно моему хозяину. И вот теперь я вижу верхушки этих облаков — несомненно, высокую материю, как видел облака из глаз Тифона».
С этой мыслью я лег и заснул.
17. РАГНАРЕК — ПОСЛЕДНЯЯ ЗИМА
На следующее утро я по необъяснимой причине впервые ощутил неудобство от того, что проснулся безоружным. После утраты «Терминус Эст» я спал во время разграбления замка Балдандерса и не испытывал страха, а позднее бесстрашно продвигался на север. Лишь накануне без оружия я провел ночь на холодных камнях скалы и, наверное, просто потому, что очень устал, тоже ничего не боялся. Сейчас я думаю, что все эти дни и даже раньше, с тех пор как бежал из Тракса, я постепенно оставлял за спиной свою гильдию и начинал считать себя тем, за кого меня принимали окружающие — своего рода искателем приключений, каких я упоминал накануне в разговоре с мастером Эшем. Будучи палачом, я рассматривал меч не как оружие, а скорее как инструмент, должностной символ. Теперь же, оглядываясь в прошлое, я воспринимал «Терминус Эст» именно в качестве оружия, которого лишился.
Я размышлял по этому поводу, лежа на спине на удобном тюфяке мастера Эша, заложив руки за голову. Если останусь в стране, разоренной войной, то получу другой меч, и было бы разумно иметь при себе оружие, даже если вновь я поверну на юг. Вопрос в том, поворачивать на юг или нет. Если бы я остался на месте, возникал риск оказаться вовлеченным в битву, где я имел все шансы быть убитым. Но в моей ситуации вернуться на юг было бы еще опаснее. Абдиес, архон Тракса, наверняка назначил награду за мою поимку, а гильдия, несомненно, позаботится о моем умерщвлении, если меня обнаружат где?нибудь недалеко от Нессуса.